– Поёт в основном на русском языке. Многие песни из репертуара Петра Лещенко. Хотя Савик Нечипоренко далеко не так популярен, как Лещенко, однако в его репертуаре имеется и ряд украинских, молдавских и польских песен.
– А какое отношение этот Савик Нечипоренко имеет к капитану Кравцову?
– Самое прямое. Кравцов станет Савиком Нечипоренко.
– Кравцов – певец бульварных песен? Не смешите меня, Нольман!
– Насколько я слышал – Кравцов имеет хороший голос и занимался музыкой. Разве не так?
– Капитан Кравцов принимал участие в концертах для сотрудников НКГБ и НКВД.
– Я выяснил, что голос у капитана действительно хорош. Это говорят люди, что слышали его в 1937-38 годах.
– Я и сам его слушал. Но это совсем не его работа. Это лишь увлечение, старший майор. Да и разве он похож на этого вашего Савика? Как выдать капитана НКГБ за артиста?
– Я привлеку человека, который знает, как добиться сходства между Савиком и Кравцовым. А он утверждает, что люди одной комплекции, возраста и цвета кожи весьма походят друг на друга.
– А если найдется тот, кто ранее посещал выступления этого Савика?
– Не думаю, хотя исключать этого нельзя. Но если человек был на одном-двух выступлениях Нечипоренко, то ничего такой слушатель не заметит. Но я полагаю, что это самый хороший способ «спрятать» агента и дать ему возможность подобраться к объекту.
– План довольно сырой, но у меня вопрос. Даже два. Как перебросить группу в Харьков? И куда денутся настоящие артисты?
– Я сейчас работаю над планом, товарищ комиссар госбезопасности.
– И для этой цели вы выпросили у Судоплатова группу майора Вавилова?
– Да. Эта группа сможет убрать с пути настоящего Савика Нечипоренко и его людей! Но операция в стадии разработки, Владимир Иванович. Я все вам доложу позднее.
– Слишком все сложного, Иван Артурович. Снова ваша многоходовка! А я не люблю их. Риски велики. Любая мелочь может помешать операции! Убрать Нечипоренко и поставить на его место Кравцова? Это слишком сложно. В гестапо Харькова сидят не дураки.
– Я это отлично понимаю, Владимир Иванович.
– Предположим, что вам удалось доставить без осложнений группу Кравцова в Харьков. Предположим, что вам удалось обмануть гестапо. Что дальше? Вы думаете, что барон Рунсдорф, аристократ, пойдет на подобное выступление?
– Сам Рунсдорф, возможно, нет. Но он работает не один. Ему нужны местные для его поисков. А что удалось узнать про отца барона генерала Рунсдорфа, товарищ комиссар?
– Я поручил это дело хорошему специалисту. И жду его с докладом.
– Я могу остаться при разговоре?
– Конечно, старший майор. Я даже настаиваю на вашем присутствии. Но теперь, до его прихода, нам стоит поговорить о секретности будущей операции, хотя у меня есть еще ряд вопросов к деталям.
– Готов ответить на все, Владимир Иванович.
– Дабы избежать утечки информации об этой операции не будет знать никто кроме вас, меня и высшего руководства.
– И, конечно, капитан Кравцов.
– Где вы намерены готовить Кравцова? – спросил Максимов.
– В одном из залов Москонцерта.
– И как вы объясните ваши репетиции?
– На фронт в скором времени отправится группа артистов из нашего ведомства.
– И мы отозвали с фронта разведчика, чтобы сделать его артистом?
–А почему нет? Фронтовых разведчиков у нас много, а артистов мало.
Максимов задумался. А этот Нольман придумал хороший план! Рискованно! Но хорошо! Если под их крышей работает немецкий агент, то он не станет обращать внимания на группу филармонии, у которой нет даже оружия. И такая группа имеет шанс добраться до места благополучно…
***
Трудно объяснить приятельские отношения и даже дружбу между комиссаром госбезопасности Максимовым и бывшим полковником колчаковской контрразведки. Тем более что этот полковник в 1919 году почти поставил Максимова к стенке.
Николай Петрович Губарев выпускник Николаевского училища, как и его отец, и дед, служил в русской армии. Имел награды и присяге царю и отечеству не изменил даже в 1917 году, когда так сделали многие.
После разгрома белого движения остался в России. Чудом избежал расстрела в 1921 году. Спасло вмешательство Максимова.
Во второй раз Губарева арестовали в 1935 году. Он провел в заключении шесть лет и был освобожден в 1941 году и снова по личной просьбе комиссара госбезопасности Максимова.
Максимов знал Губарева с лета 1919 года. Свела их судьба в пламени Гражданской войны. В первый раз молодой чекист Максимов оказался в руках Губарева. Хотел тогда полковник поставить его к стенке, но передумал. А затем в 1921 году сам Губарев попал к Максимову. Они поменялись ролями. И сотрудник ЧК показал, что он добро помнит!