— Что делает ваш друг теперь? — поинтересовался Малко.
Джон Бёрч принял загадочный вид.
— Он исполняет важные функции и пользуется доверием аятоллы Хомейни. Впрочем, в этом качестве он решал некоторые неприятные проблемы семьи Пехлеви. Как мы решим и проблему миссис Хасани, не так ли?
Он зажег сигару с добродушной улыбкой, поглядывая на них своими маленькими хитрыми глазками.
— Что я должна сделать, — спросила молодая женщина глухим голосом, — чтобы понравиться этим убийцам?
Джон Бёрч не принял вызова и только медленно произнес:
— У вас есть некоторые документы, интересующие иранское правительство. Передав их ему, вы уладите спор, разделяющий вас с иранцами. Со своей стороны, они не будут пытаться вернуть деньги, которыми вы владеете без надлежащих прав...
— Без надлежащих прав?
Он сделал успокаивающий жест.
— Не будем вдаваться в детали! Иранцы богаты, и это их не волнует. Но они очень чувствительны по отношению к некоторым фактам, что объясняет те грубые методы, которые они использовали против вас...
— Грубые методы! — взорвалась Шарнилар. — Это звери, нацисты!
— Все это забудется, и вы успокоитесь.
Он повернулся к Малко и добавил:
— И вы тоже, разумеется...
— А если я откажусь? — спросила Шарнилар дрожащим голосом.
Звук сирены портового буксира помешал Джону Бёрчу ответить сразу. Когда снова стало тихо, он сказал:
— Боюсь, что вы будете похоронены на одном и том же кладбище. Что было бы очень жаль.
Глава 13
Ледяное молчание воцарилось в кабинете после слов Джона Бёрча. Лучи солнца били в окно, превращая комнату в парилку. Их собеседник вдруг погрузился в созерцание старинной статуэтки. Это было объявление войны! Малко спрашивал себя, какую роль тот играл во всей этой истории. Он искоса взглянул на Шарнилар. Молодая женщина нервно теребила квадрат из черной ткани, прикрывавший левый глаз, избегая взгляда Малко. Тот решил перейти в контратаку.
— Американское правительство, — сказал он, — готово обеспечить защиту госпожи Хасани, если она не примет ваше предложение.
Полный мужчина саркастически улыбнулся.
— Американскому правительству хорошо бы вспомнить о заложниках в Тегеране, — заметил он своим тихим голосом. — Американцы здесь не могут говорить с позиции силы. Если Хомейни захочет отомстить, он это сделает. Иранцы не остановятся ни перед чем, и они терпеливы. Советовать госпоже Хасани оказывать им сопротивление — не очень разумно... Они ее убьют. И вас тоже.
Вновь раздался рев сирены на буксире, словно усиливая угрозу... Малко и Шарнилар обменялись, наконец, взглядами. Он прочел отчаяние на лице молодой женщины и спросил:
— А что нужно сделать для выполнения этого соглашения?
— Ей надо отправиться в Цюрих, взять из банка документы и передать тому, кто встретит ее там от моего имени, — ответил Джон Бёрч. — Это можно сделать очень быстро.
Он выдержал паузу и добавил:
— Это нужно сделать очень быстро.
Шарнилар внезапно встала.
— Хорошо, — сказала она, — я дам ответ завтра утром. Где мы встретимся с вами?
— Я буду здесь, — сказал Джон Бёрч, — с восьми утра.
И снова он стал воплощением добродушия. Сердечно пожал им руки и проводил до двери.
Крис и Милтон терпеливо ожидали во внешней галерее, куда выходили двери контор. Толпа перед лавками и витринами оставалась такой же плотной. Шарнилар шла, как автомат, не опуская головы. Малко не решался ни о чем спросить молодую женщину. То, что говорил Джон Бёрч, было правдой: она рисковала жизнью. Но уступив, она не получала никаких гарантий... Дойдя до магазина Картье, она остановилась и повернулась к Малко.
— Мне нужно освежить мозги и побыть одной, — сказала она. — Я пойду по магазинам. Мы скоро встретимся на судне. Извини меня.
На ее лице появилась принужденная улыбка. У Малко внутри все перевернулось.
— Крис и Милтон могут тебя проводить, — предложил он.
— Не надо, я ничем не рискую... до завтра, — сказала она. — А йотом мы посмотрим...
Она удалилась по Мэйн-стрит и смешалась с толпой туристов.
— Мы идем за ней? — спросил Крис Джонс, запарившийся в своем костюме при 35 градусах в тени.
Он решительно не любил тропики.
— Среди этих негров с ней может случиться все что угодно, — добавил Милтон Брабек. — Пять лет назад они тут убивали белых.
— Не нужно, — сказал Малко. — Это может испортить ей настроение. Сейчас она ничем не рискует.
Но их противникам могла бы прийти в голову идея ликвидировать его самого, чтобы оказать давление на Шарнилар... Он торопился представить отчет о сложившейся ситуации и узнать побольше об этом странном персонаже — Джоне Бёрче.
Слышимость была плохой даже по каналу правительственной связи. Малко трижды разъединяли с телефоном в Лэнгли, где он с трудом добился соединения с отделом компьютерных архивов. Благодаря удостоверению сотрудника секретных служб, предъявленного Крисом Джонсом, Малко смог устроиться в спокойном кабинете резиденции губернатора. Затем американцы отправились на судно посмотреть, что там происходит, и переодеться.
Телефон снова задребезжал, толстая секретарша передала трубку Малко и скромно удалилась в соседнюю комнату. К тому же урчание старого кондиционера заглушало его голос.
— Готово! — услышал он голос собеседника. — Я нашел его данные.
— Что там?
— Вы хотите, чтобы я прочитал все? Тут целая статья. Этот Джон Бёрч уже четверть века связан со всеми видами торговли с Ираном... Он продолжает помогать им продавать нефть. Например, в начале года заключил сделку на шесть миллионов баррелей нефти с «Оксидентл петролеум». Много путешествует...
— Меня это не интересует, — сказал Малко. — У вас есть что-нибудь с точки зрения проблем безопасности?
— Да, — ответил собеседник, — он является главой администрации «Тадирана», иранско-израильской компании, строящей телефонные станции. Она тесно связана с Моссадом...
— Джон Бёрч — агент Моссада?
— Агент ли — неизвестно, во всяком случае, «почетный корреспондент».
— Это все?
— Вам недостаточно? У него были контакты с нашей «Компанией» во время истории с заложниками. Но он ничего не сумел сделать. Я могу вам послать его карточку телексом, если хотите. С именами тех, кто имел с ним дело.
— Спасибо, — сказал Малко.
Недоставало только израильтян... Каковы могли быть их интересы в этом запутанном деле? Разумеется, Малко было известно о секретных контактах Израиля с аятоллой Хомейни, чтобы обеспечить безопасность сорока тысяч евреев, еще живущих в Иране.
Таким образом, этот бизнесмен был связан с двумя разведками, а если считать и ЦРУ, то с тремя... Это обещало многое...
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел запыхавшийся Крис Джонс.
— Она улизнула! — объявил он. — Идемте скорей.
Малко уже встал. Они скатились по лестнице, ведущей на улицу. Милтон Брабек ждал за рулем «шевроле», и они сразу же рванули с места в облаке пыли.
— Мы были на судне, когда она вернулась, — пояснил Крис. — Она приказала отвезти себя на «Экскалибуре» до пристани посадки на гидроплан. Возможно, она еще там. Не знаю, далеко ли она собралась, у нее с собой только небольшая сумка...
— Это ни о чем не говорит, — сказал Малко.
Милтон Брабек поехал по улице с односторонним движением и оказался в пробке на Ветеране Драйв, двигаясь с черепашьей скоростью... Рядом тащились маршрутные такси. Дебаркадер для гидропланов находился в миле отсюда, на выезде из города. Самолеты использовали часть бухты в качестве взлетной полосы.
Они были еще в полусотне метров от пристани, когда увидели, как двухмоторный аппарат набрал скорбеть и, тяжело поднявшись над стоящими на якоре парусниками, взял курс на юг.
— Черт побери! — воскликнул Крис Джонс. — Наверняка, она там!
Когда они подъехали к дебаркадеру, гидросамолет стал уже небольшой точкой в небе. Следующий рейс был через полчаса. Малко справился в окошке кассы. Самолет, который они видели, обеспечивал связь с рейсами «Америкэн эрлайнз» из Нью-Йорка. Догнать Шарнилар было невозможно.