— Вы можете забрать меня в мой мир? — я кинулась на него, забыв, что на мне ничего нет и схватила за плечи, вцепившись в них ногтями. — Прямо сейчас, отведите, там моя дочь и мать!
Но Тобиас только тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону, а затем отвернулся и пошел в гардеробную, принеся мне мою пижаму. Пока он стоял ко мне спиной, я быстро оделась.
— Мы… не можем забрать тебя — ты не являешься ни членом нашей стаи, ни невестой одного из нас.
— Опять невеста! Да что за идиотское правило?! Почему нельзя просто взять и забрать меня.
— Если бы все было так просто. Забрав тебя из этого мира — я нарушу закон и лишусь жизни.
— Но ведь я гражданка другого мира и сюда попала случайно, я не хотела сюда приходить и не собираюсь ни за кого замуж! У меня же маленькая дочка… — пролепетала я, на глаза навернулись слезы, и я стала поспешно утирать их рукавами.
— Малышка, мне очень жаль… — он заключил меня в крепкое объятье, пока я тряслась от рыданий.
Только в моей душе зародился шанс вернуться домой и его отобрали. Я выплескивала слезы и выла, но мой голос странным образом преобразился в подобие пения. Простыня под нами оказалась усыпана аквамаринами, а я все никак не могла остановиться.
В голове стояли образы Снежаны, как я ее держала на руках в первые дни дома, как Кирилл склонялся над колыбелькой пока она спала и смотрел на нее долгим мечтательным взглядом, он улыбался и был счастлив. Как наша девочка начала ползать, а потом ставать на ножки держась то за меня, то за папу, а потом и говорить. Как звонко смеялась, разливая вокруг себя атмосферу счастья.
— Она сейчас всю постель засыплет этими камушками — прошипел Маулез и только от его слов я захлопала мокрыми от слез глазами. Наши с Тобиасам колени были в чистых аквамаринах, стоило прикоснуться к ним, как по моим ладоням прошли серебристые нити. Они потянулись к венам, когда я попыталась смахнуть их, а потом меня всю ими скрутило, и я выгнулась в руках Тобиаса и пропала.
Воспоминания текли медленным потоком в моей голове, я чувствовала тепло и уют, окруженная полупрозрачной сферой, в которой свернулась в позе эмбриона посреди бирюзовой воды. Я зависла в глубоких водах, но меня это ничуть не испугало. Я увидела, как запястья и обнаженное тело мерцают сине-зеленой чешуей, как заострились мои ногти, а волосы развеваются подобно водорослям.
«С возвращением дитя воды» прозвучал голос в моей голове, а затем сфера лопнула, и я стала погружаться в прохладную воду. Внизу был мрак, а сверху я видела блеск света и потянулась к нему.
Шевеля ногами и разводя руки в стороны, я поплыла к солнцу и когда порыв ветра ударил мне в лицо, я осознала, что вынырнула в озере. На том же месте, где был деревянный настил, и я разговаривала с тетушками. В черной воде было сложно что-либо разглядеть, но ко мне из-за деревьев уже мчались волки. Стоило им подойти к воде, как я коснулась настила и подтянувшись, взобралась на него. Касаясь влажной, чуть синеватой от чешуи кожи я встала в полный рост, освещаемая лунным светом и посмотрела на обернувшихся в человеческую ипостась оборотней. Мужчины разглядывали меня так, словно видели впервые.
— Что это было? Инициация? — не спросила, а пропела дивным голосом я.
— Да, твои эмоции, твоя материнская боль и тоска по ребенку, стали катализатором. Странно что у тебя это не получилось раньше. Мы столько раз за тобой наблюдали, — ответил Маулез. сложив на груди руки и без стеснения разглядывая мою наготу.
— Как я выгляжу? Сильно изменилась?
— Разве что немного чешуи, в волосах синяя прядь и голос… — Тобиас осмотрел меня с головы до ног, а я почему-то совсем не стеснялась, чувствую себя заново родившейся и находясь в абсолютной гармонии с самой собой.
— А что голос? Я слышу, что он более мелодичный, тягучий…
— Ты таким его слышишь? А вот я как зазывающий, соблазнительный. В тебе окончательно пробудился дар сирен.
— То есть все мужики мои? — уперла руки в бока.
— Большинство, у нас в роду была русалка и у мужской половины иммунитет.
— Так может мы с тобой родственники?
— Не думаю, я бы учуял в тебе что-то.
— Пойдемте, ей теперь от части не страшен холод — русалки не чувствительны к нему. Но вот поглазеть на голую девушку некоторым за радость, — пояснил Маулез, но с собой из одежды они ничего не прихватили, поэтому в поместье пришлось возвращаться старым способом, снова карабкаться по дереву. На этот раз втроем.