Трава зашелестела, вода пошла рябью и подул теплый ветер, окутывая меня и развивая волосы. Я открыла рот и запела:
Ти подруженька моя, синьоока течія,
Розкажи мені про милого мого,
У мої дівочі сни, його стежку поверни,
Приведи його до бережка твого,
Так вже сталося, зачекалася, зачекалася я його.
Ступила на воду и за моей спиной послышались вздохи, потому что я шла по водной тропе босыми ногами, как по твердой земле:
Ой, говорила чиста вода,
Де живе любов моя,
Ой, говорила чиста вода,
Як її зустріну я,
Ой, говорила чиста вода,
Чому я ніченьки не сплю,
Ой, говорила чиста вода,
Кого полюблю.
Из воды появились мои тетушки, на голове каждой венки из цветов и трав, а в руках свечи, которые я зажгла магией. Они кружили вокруг меня, подпевая и возводя руки в молитвенных жестах, будто прося небеса исполнить то, о чем я пою.
Ти подруженька моя, синьоока течія,
Про коханого всю правдоньку скажи,
Покажи мені його, і до серденька мого,
Наче птаха до небес приворожи,
Так вже сталося, зачекалася мудра річенька, поможи.
Ой, говорила чиста вода,
Де живе любов моя,
Ой, говорила чиста вода,
Як її зустріну я,
Ой, говорила чиста вода,
Чому я ніченьки не сплю,
Ой, говорила чиста вода,
Кого полюблю.
Ой, говорила чиста вода…
Ой, говорила чиста вода…
Ой, говорила чиста вода…
Ой, говорила чиста вода…
Хор женских голосов подбадривал меня, а я кружилась, поднимая вокруг себя всплески
воды, ткань платья развевалась, оплетая мокрые ноги.
Ой, говорила чиста вода,
Де живе любов моя,
Ой, говорила чиста вода,
Як її зустріну я,
Ой, говорила чиста вода,
Чому я ніченьки не сплю,
Ой, говорила чиста вода,
Кого полюблю.
Последний взгляд я направила в синие глаза Кира и улыбнувшись ступила на настил. По щекам текли слезы, со стуком падая на настил.
— Ааа! Это же настоящие аквамарины! — взвизгнула маркиза Дэшвуд.
Я обернулась к тетушкам, те улыбнулись и тут же скрылись под водой.
— Держите русалок! Немедленно прикажите их поймать! — подняла крик леди Летиция, но на ее приказ никто не обратил внимание.
Я молча собрала камни и держа их в подоле, без стеснения прошла босиком по траве и вывалила эту горку на стол судей.
Вся троица смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а я пожала плечами и отошла к Кресиде.
— П-п-пять балов леди Кире за… — начала обескураженная госпожа Марта.
— За прекрасное исполнение неизвестной нам песни на чужом языке, — закончил барон, осушая поднесений Нарбором стакан воды, а затем и второй.
Рядом со мной незаметно оказались Тобиас и Маулез, волки рычали на любую из конкурсанток, которая хотела подойти ко мне.
Так я вернулась в свою комнату, а в мою дверь уже барабанили всякие леди Дэшвуд и кто-то еще, но я никому не открывала, скрывшись в ванной. Меня морозило и нужно было срочно согреться, в конце концов это было очень тяжело так магически выложиться.
Все могло сорваться, если бы тетушки не появились или я не смогла совладать с водой у себя под ногами. Уже сидя в горячей ванной и отстукивая зубами дробь, ко мне вошел Тобиас.
К сожалению пена не скрывала моего тела, но я итак прижимала коленки к груди, пока он поливал меня водой из душа и растирал спину жесткой мочалкой.
— Тебе надо как следует согреться и поесть, то что мы в тебя влили ушло на твое представление.
— Это было нечто! — восхитился Маулез, вертя шнурки на своих штанах.
— О-ч-ч-чень рада ч-что т-тебе п-п-понравилось, — дрожала я.
— Пойди и согрей постель, а то она превратится в ледышку, — приказал Тобиас и Маулез недовольно поплелся в комнату, пока меня закутывали в широкое, как простыня полотенце.
Взяв меня в охапку, как стог сена, Тобиас отнес в спальню и уложил под одеяло, где уже лежал Маулез.
— Без глупостей, а я за ужином.
— Да какие с этой рыбиной глупости, у нее вон губы посинели. И мне прихвати чего-нибудь, с этими конкурсами страсть как голоден, — попросил Маулез, обнимая меня. От него шло даже не тепло, а жар и вскоре я задремала.
— Удивительно как мы не потеряли головы, вон барону пришлось капать успокоительное, а Кир вообще замер как истукан. Одни глаза сверкают, пока пялился на нашу русалку. Здорово она придумала и тетушки подсобили, старые селедки…
— Не такие уж и старые, может им и много лет, но тела у них молодые.
— Только кожа с синевой… необычно, у меня с такими пока что не было.
— Ешь молча, Кира заворочалась.