— Снежана.
— Красивое имя и выглядит так же, как снежинка. Видимо цветом волос она уродилась в тебя.
— Меня… — хрипло сказала я.
— Пора возвращаться в дом, ты замерзла и потратила много энергии на создание такого фантома, — проговорил Тобиас.
Маулез потушил костер и присыпал угольки золотой. Я ступила на траву, но тут же была подхвачена Тобиасом на руки.
— Нечего по земле босыми ногами ходить. Тебе еще детей рожать.
— Для этого нужно встретить мужчину. В таком деле учувствуют обычно двое, — я сонно зевнула, устраивая голову на его плече. — Главное, чтобы у потенциального жениха не было родственников, которые захотят сжить меня со свету. Из-за таких я чуть не потеряла Снежку, пока была беременна.
От моих слов Тобиас остановился и спустил меня на землю, поставив перед собой в кольце горячих рук. Маулез замер рядом, пристально разглядывая меня:
— А что произошло, что ты чуть не потеряла малышку?
— Мать моего покойного мужа никогда меня не любила, считала, что я не пара ее сыну. Впрочем, как и его младшая сестра Алиса. Обе — те еще змеи, доводили меня, нервы мотали, обвиняли во всех неудачах, говорили, что я ужасная жена, и однажды довели. Я была на восьмом месяце и открылось кровотечение, тогда я чуть не потеряла Снежинку, родила ее раньше времени.
— Твар-р-рь, — прорычал Маулез, скаля отросшие клыки. Его глаза потемнели, меняясь на желтые.
— А что же твой муж? — спросил Тобиас, еще сильнее сжав мои плечи.
— Понял, что, оказывается, его мать та еще штучка и сократил наше общение до минимума, но не запрещал видеться с внучкой. А потом в какой-то момент я заметила, что на теле моего ребенка появляются синяки, будто ее специально щипали, — услышала, как Тобиас резко втянул воздух, — а оказалось, что это была моя золовка. У нее какая-то нелюбовь к детям, но к родной племяннице особенно. Видимо потому, что Снежка похожа на меня.
— Видимо… — Тобиас снова взял меня на руки.
— Если бы у тебя родился сын, как назвала? — спросил Маулез.
— Ну… — я начала загибать пальцы — первый — Максимилиан, второй Глеб, а третий…
— Геннадий или Валентин, — засмеялся Маулез. — Не много ли сыновей на одну такую худую сирену?
— Вот третьего назвала бы Маулез, — щелкнула оборотня по носу, так что он резко остановился, а Тобиас засмеялся.
— Но с моими приключениями, вряд ли я встречу своего мужчину, поэтому о сыновьях можно забыть.
Лежа в кровати, я долго не могла уснуть. Оборотни решили еще немного побродить по территории поместья с собратьями, а я думала: «Смогла бы полюбить еще раз? Или же нет…»
В комнате вдруг стало душно, запахло восточными благовониями, которыми пропахла вся квартира Елизаветы. Прямо перед собой я увидела ее, в любимом черном костюмчике с шелковым платком на шее и сладковатым ароматом десерта.
Раньше мне нравился этот запах, но потом он стал душить меня, во время беременности меня очень часто тошнило от него.
Женщина нависла надо мной, схватив толстыми пальцами с острыми красными ногтями за шею и сжала горло, мне стало трудно дышать.
— Оставь Киринна в покое, не смей к нему подходить. Он — мой, а ты — ничтожество! Не достойная! Убожество, вошедшее в нашу семью, родившая такое же отродье, как и ты сама.
— Пусти, — прохрипела, цепляясь за настоящую руку, мне вдруг вновь стало страшно, как тогда, когда у меня чуть не случился выкидыш. Внутри все похолодело и сжалось, я почувствовала железный привкус крови во рту, а она все не отпускала.
— Будет лучше если ты умрешь. А я помогу, прямо сейчас, — она оскалилась в сумасшедшей улыбке и отбросила меня об стену. Я вскрикнула от боли и осела на пол. Перед глазами все поплыло, последнее что я увидела, как фигура свекрови расплывается словно фантом и меня накрыла тьма.
Глава 16
— Да что ты носишься, как ежик с яблоком, заверни лед в полотенце и приложи к ее затылку. Хорошо, что череп не раскроило на двое, припечататься так сильно о ребро стены…
Голос Тобиаса я слышала, как сквозь вату: в ушах стоял звон, в висках пульсировала боль, стоило раскрыть глаза и меня повело в бок, придерживаемая горячими руками я тяжело задышала и меня стошнило в вовремя подставленный таз. Мне подали мокрое полотенце и сквозь пелену слез, я вытирала им рот. Попыталась доползти до ванной, но меня бережно взяли по мышки и перенесли прямо к заветному унитазу. Рвало меня еще несколько минут. Тобиас вовремя подал стакан с водой, которым я прополоскала горло, а затем заставил меня выпить какое-то теплое варево и последнее что я помню, как свернулась калачиком, уткнувшись в махровый коврик на полу.