Отцепив ключ, Николь передала его Алексею и направилась к двери ремюажной. Он вложил ключ в замок, но дверь открылась сама.
— Луи! Ты что здесь делаешь в такой час?
— Раннее начало рабочего дня, — ответил он, разглядывая Алексея. — С кем имею честь?
Уже утро значит, они всю ночь проходили по подвалам.
Алексей протянул руку:
— Генерал Марин. Доброе утро.
— Да, конечно, наш самый крупный покупатель. Кажется, мадам Клико делает мою работу вместо меня, — ответил Луи, закрывая за собой дверь. — Мне запереть?
— Не нужно, я показываю генералу наши погреба.
— Но ведь не эту комнату?
— И ее тоже. Ему интересно. Ты не волнуйся, я ему верю. Хотя в этом русском мундире он может выглядеть не столь достойным доверия.
— Не стоит переживать на мой счет, я интересуюсь всего лишь из любопытства, — заверил Алексей.
Николь нахмурилась, потому что Луи уставился на него в упор. Зачем такая грубость?
— Ты сейчас должен быть у давильни, встречать доставку бутылок?
— Да, мадам Клико. Иду сию минуту.
— Хорошо.
Он вышел, хлопнув дверью.
— Кажется, я кому-то наступил на мозоль, — сказал Алексей.
— Здесь решения принимаю я, — ответила она.
Я помню, что не стоит становиться у вас на дороге! — Он открыл дверь: — После вас, мадам Клико.
— Подождите здесь, но закройте глаза.
Николь быстро обошла комнату, зажигая лампы и выворачивая фитили на полную мощность. Здесь она всегда чувствовала душевное волнение. Стали видны столы: бутылки ряд за рядом, наполненные чистым золотом.
— Можете открывать.
Он оглядел столы, провел рукой по перевернутым бутылкам.
— Вот это и есть ваш секрет? Так вы добиваетесь постоянной прозрачности вашего шампанского?
Он прошелся туда-сюда, любуясь упорядоченными рядами ремюажных столов, а она объясняла, как это работает.
— Невероятно просто и дает решающий перевес над противником, как и все лучшие военные кампании, — сказал он. — Но никто раньше до такого не додумался.
Это принесет вам состояние, пока вы сможете отбивать натиск русских орд.
— По крайней мере один человек из этих орд всегда здесь желанный гость. Если я смогу доставить это все в Россию, стоить оно будет на вес золота.
— Из-за войны никто сейчас не покупает?
— Это невозможно. Экспорт из Франции полностью запрещен. Луи, с которым вы только что познакомились, в последней своей поездке туда был арестован как французский шпион. Я не могу рисковать своими людьми, или возможной конфискацией груза, или тем, что его уничтожат, если не смогут обеспечить доставку.
— Позвольте мне вам помочь. У меня есть некоторое влияние при императорском дворе, и когда мы наконец-то вернемся домой, вся страна примется это праздновать. — Он погладил Николь по щеке. — Вот от этого у вас даже глаза засияли и появился румянец.
И тут она его поцеловала, и увидела мысленным взором сверкающую луну, поднимающийся клубами пар в кухне у Наташи, а потом заметила слезы в глазах Алексея, и он внезапно оттолкнул ее.
— Простите меня, я не должна была… — начала она сбивчиво.
— Извиняться должен я. Тот, кто на деле виноват…
— Не говорите больше ничего. Я так привыкла, что со мной всегда соглашаются, что все всегда выходит по-моему…
— Остановимся на этом, чтобы я сохранил свою решимость ради нас обоих, — Он взял ее за плечи: — Дайте мне посмотреть на вас, по-настоящему посмотреть. Здесь, внизу, совсем другая жизнь. Здесь существуем только вы и я, здесь любые наши мечты возможны. Там, снаружи, — нет.
Минута прошла, и она увидела в его глазах ту, другую жизнь.
— У вас в кармане мундира перочинный нож — дайте его мне, — сказала Николь.
И нацарапала на стене:
АМ + БНК
Он взял у нее из руки нож и нарисовал внизу комету.
— Спасибо за ночную прогулку по вашему миру. Я ее никогда не забуду.
Это еще не весь мой мир.
Они держались за руки, пока не вышли наверх, моргая при свете ясного утра.
Мадам Оливье с корзиной в руке направлялась в булочную.
— А, русский генерал и французский винодел у дверей погреба! Доброе утро вам обоим, дорогие мои, bonne journee[60]!
И поспешила прочь — Николь не успела и слова сказать.
— Мне пора, милая. Если останусь, создам лишние проблемы. Но я напишу вам записку, и мы еще увидимся.
На следующий день пришла почта с кучей счетов, и на следующий, и на следующий… Николь, как всегда, была занята, на ногах с рассвета и до заката. Дни, полные работы, и вечера с Ментиной. Но как бы там ни было, Николь не могла перестать ожидать обещанной записки, не могла запретить себе представлять совместное будущее между Реймсом и Санкт-Петербургом, мечтать о том, как ее винная империя запускает в Россию щупальца своих виноградных лоз.