— Ну, хотя бы ты вернулся, — сказала она.
— Абсолютно верно, — откликнулся Луи, оглядывая розовый куст в конце ряда — нет ли на нем вредителей — и стараясь не встречаться с Николь взглядом. — У меня кончились сбережения и я снова должен зарабатывать на жизнь, тем более, скоро появится ребенок.
У нее в голове смешались мысли. Она что-то пропустила, пока впадала в забытье и выходила из него?
— Ребенок?
— Помнишь, я тебе говорил про семью в российской гостинице, где меня оставила Тереза? Хозяйская дочь ухаживала за мной и согревала ночью мою постель. Пусть это было глупо, но бросить ее просто так я не мог. Мы обвенчались в деревенской церкви. Ее родители плакали, но я обещал позаботиться об их дочери. Ей не на кого рассчитывать, кроме меня. Сегодня я заберу ее из гостиницы в Ретеле и отвезу домой. Сейчас она изо всех сил учит французский.
— И все это время ты от меня скрывал?
— Из себялюбия, Бабушетта. Прости меня.
Настал ее черед краснеть и скрывать разочарование. Она получила обратно своего Луи лишь для того, чтобы снова его потерять. Они никогда ни слова не говорили друг другу о своих чувствах, но его взгляд, когда он сидел у ее постели, его внимание ко всем мелочам, которые, как он знал, она любит, говорили яснее всяких слов. Она привыкла, что он существует только для нее, и лишь сейчас поняла, что теряет то, на что надеялась, сама того не зная. Глупо было воображать, что ей опять повезет и она снова полюбит. Ее место здесь, на винограднике, рядом с тенью Франсуа. Николь твердо решила, что никогда не покажет своего сожаления.
Она встала, отряхнула руки и коротко произнесла:
— Ты поступил правильно.
— Но рядом с тобой мне хотелось делать вид, будто этого не было. Неделя, которую я провел, глядя на тебя, останется со мной на всю жизнь.
— Не надо даже говорить об этом, Луи, это невозможно. — Николь сморгнула предательскую слезу и зашагала к давильне. — Раз есть рты, которые ты должен кормить, лучше берись за работу. Твой первый ребенок родится в год самого лучшего урожая в нашей жизни. В год кометы, который мы никогда не забудем.
Что делать дальше, она знала. Чтобы было вино, нужно работать. Дело ждало от нее решительных действий.
Глава девятнадцатая
ВКУС ТЕРРУАРА
Сентябрь 1811 года
В пивной у Этьена в пору сбора винограда всегда было полно народу. Здесь после тяжелого дня в полях мужчины отдыхали над пастисом[49] или пивом. Чужие работники встретили появление женщины одобрительным свистом, знакомые отводили глаза или мрачнели от ее наглости: как она смеет входить в заведение для мужчин?!.
На помощь пришел Этьен, выбравшись из-за стойки. Он вытер лицо передником и расцеловался с Николь.
— У меня есть бутылка твоего «бузи». Составишь компанию?
— Спасибо, с удовольствием.
Повозку она оставила ждать на улице — предосторожность на случай, если ее план провалится. Николь собрала всю свою храбрость, чтобы войти в пивную, полную мужчин, но отступать нельзя: если она струсит, то не сможет собрать урожай. Наступила тишина.
Николь села на табурет у стойки, Этьен подвинул к ней вино. Она сделала глоток, покатала на языке: красный кирпич стены виноградника и дождливое лето.
— Вилер-Альран, северный склон, одна тысяча восемьсот восьмого года. Пино нуар. Град в мае, жаркое лето, в период сбора — дождь. Урожай невелик, но это были наши лучшие грозди.
Этьен провел ногтем по наклейке, прищурился.
— Отлично, но это ваше вино.
Он сунул руку под прилавок и достал другую бутылку — на этот раз белое — и чистый бокал. Пара сидевших рядом полевых рабочих обернулась посмотреть. Этьен показал им этикетку, закрывая ее от Николь.
Она вдохнула аромат, покатала вино на языке, сплюнула в поставленную Этьеном миску и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Миндаль, бриошь, металлический привкус. Винтаж Рюинар Кот де Бланк, его небольшой виноградник в центре — тот, где он любит прогуливаться с мэром. — Несколько одобрительных смешков. — Урожай восемьсот пятого года.
Этот год навсегда останется в памяти. Год, когда не стало Франсуа. Легко запомнить.
Этьен тщательно изучил дегустационную карточку, привязанную к бутылке, и с вытаращенными глазами показал столпившемся вокруг.
— В яблочко, мадам Клико!
— Теперь давайте игристое — ваше лучшее. Полбокала мне, остальное — присутствующим здесь господам. Если не хватит, открывайте вторую.
49
Французская настойка на спирте крепостью 38–45 %,