— Эли, мы уже говорили об этом. — Я со вздохом присела на кровать, погладила сестру по голове. И пока она не собралась с силами и снова не начала требовать отказаться от безумной затеи, добавила: — Брак будет фиктивным. Можешь не переживать, я ничем не рискую.
— А зачем ему тогда жена? — озадачилась Элиза, укладываясь обратно на подушку, с которой в порыве чувств поднялась.
— Не знаю. Может, у них есть традиция жениться до двадцати трех лет? — усмехнулась я, заметила радостный блеск в глазах сестры: — Прости, Эли, никаких свадебных платьев! — подняла руки в примирительном жесте.
— Но ведь!..
— Витор на этом настоял. — Поцеловав сестру в лоб, я погасила люстру, оставив только ночник в форме цветка жасмина на прикроватной тумбочке, и, пожелав Элизе сладких снов, отправилась к себе.
Отец взволнованно расхаживал по комнате. Я устало опустилась на кровать, покосилась на столик, занятый огромным подносом, заставленным всевозможной снедью. Папа меня явно переоценил.
— Получилось? — Отец сел в кресло напротив, нервно помассировал вначале костяшки пальцев одной руки, потом другой. Взлохматил пальцами волосы, дернул узел на шейном платке.
Он сильно переживал, что в случае моего замужества мастер вполне может захотеть консумировать брак. Было сложно убедить его, что в этом нет ничего страшного. Безусловно, мне неприятно думать, что моим первым мужчиной может стать незнакомый человек, но отцу я сказала совсем другое. А именно напомнила, что половина браков заключается по сговору родителей. И ничего, живут люди и нелюди. Мамина сестра, тетя Мэлори, была вполне счастлива. С мужем — взаимные чувства, хотя первый раз увидели друг друга на собственной свадьбе. Тетя всегда выглядела такой довольной; жаль, что ее больше с нами нет.
В общем, отца я уговорила… и себя уговорила.
К тому же выбора не было. Нам нужен мастер теней. А что касается близких отношений, Витор четко дал понять: как девушка я его не интересую. Даже если бы это было не так, мастер — весьма привлекательный молодой мужчина. Стеснения в его присутствии я не чувствовала. Он казался мне несколько… вымороженным, но кто бы хохмил и балагурил, ежедневно сталкиваясь со злобными порождениями эфира?
— Габи?
Я виновато улыбнулась отцу, поняв, что отвлеклась.
— Да… получилось. — Закатав штанины, я развязала ленты, скинула туфли и блаженно пошевелила пальцами ног. — Но не совсем так, как мы думали. Точнее, совсем не так…
Родитель подался вперед, облокотился о колени и нахмурился.
— Свадьба состоится завтра на рассвете в центральном столичном храме, — не рискнула начать с главного, побоялась. Отец был не в восторге от всей этой затеи. — Элиза поедет со мной в качестве компаньонки. Витор предложил мне контракт на две недели. Фикцию.
Темные отцовские брови сшиблись на переносице. Я нервно заерзала под взглядом серо-голубых глаз. Все равно придется сказать.
— Па, он предложил стать его вдовой. На две недели. Сказал, что это шутка. Я успею! Все получится! — поспешно выпалила.
Отец недоверчиво покачал головой, тяжело вздохнул, потер пальцами висок, искоса глядя на меня.
— Я не откажусь, — твердо сказала я.
— А я и не отговариваю, — невесело усмехнулся отец.
В этом мы с ним похожи. Всегда идем к своей цели.
Если бы были другими, все закончилось бы шесть месяцев назад. И никакой надежды на счастливый конец нашей «сказки». Мама это понимала и все равно периодически настаивала на своем. У нее элементарно не выдерживали нервы. Дочери аристократа, небогатого, но в энном поколении, такое простительно. Да вот только зельевара, добившегося всего в своей жизни самостоятельно, в том числе и руки дворянки, подобное положение вещей не устраивало. Его дочь тоже. По крайней мере одну. Иногда папа шутил, что я пошла в него, а Эли — в маму.
— Он сказал, зачем ему это нужно? — задумчиво проследив, как я решительно стискиваю кулаки, осведомился отец.
— Нет. — Я расслабилась.
— Шутка… — задумчиво повторил он.
— Так Витор сказал. — Взяла куриную ножку, покосилась на вилку и нож и решила: к духам их, я слишком голодна, чтобы следовать правилам этикета. Кроме того, никто ведь не видит. Папа сам иногда, к ужасу мамы, «забывает» о столовых приборах.
— А сама как думаешь? — прищурился отец. — Действительно шутка?
— Не знаю, — честно призналась я.
Положила косточку на поднос, вытерла пальцы салфеткой и подробно пересказала наш разговор с Витором. Сразу перешла к главному. Опустила несколько часов «прелюдии». Как мы приехали на бал, «случайную» встречу с Алистером. Как потом строила из себя святую наивность и одновременно намекала на вещи, недостойные добропорядочной элтины.