– Тебе, Ада, интересоваться офицерами! Настоящая Ада желала составить себе выгодную партию. Потому принимай ухаживания офицеров как должное. Ада к ним привыкла. А Жора любит золото и должен искать, где его купить.
– Я человек в вашей компании новый и про меня никто не знает.
– Это так, Жора, но ты нам нужен со связями на местном рынке. Заводи их в свободное от концертов время.
– Я все понял, Савик…
***
Но в сентябрьский день 1942 года Савик Нечипоренко получил эстафету от Импресарио (Нольмана). Там был приказ начинать работать.
Задачу перед ним поставили сложную. Скоро в Харькове будет «архив профессора Пильчикова». И этот архив должен попасть в руки барона Рунсдорфа. Нольман предлагал действовать через Лимоненко. Хотя Кравцову была дана свобода выбора в этом вопросе, если через Лимоненко сделать работу не получится.
Нольман также передал приказ, что опасность велика и все контакты группы с подпольем запрещались категорически. Связь он будет держать только через скобяную лавку на улице Мироносицкой – «Скобяной товар Антипенко и Ко».
Также Нольман сообщал что «наблюдатель» зафиксировал снятие всякой активности агентов гестапо в отношении группы Савика Нечипоренко. Старший майор хвалил его за осторожность и советовал в дальнейшем быть еще более бдительным.
Савик еще раз прочитал послание и сжег его. И шифрованный оригинал и расшифровка исчезли в пламени. Нужно было сообщить новости группе…
***
Ада Лепинская знала, что говорить в номере Савика Нечипоренко нельзя. Хотя гестапо уже перестало их «слушать». Там они всегда изображали артистов и были ими на деле. Она рассказывала о своих интрижках и советовалась как вести себя с румынскими офицерами.
Сегодня она получила личное приглашение в ресторан на вечеринку офицеров-летчиков. Совсем недавно группа пилотов из авиаполка «Крылья Германии» прибыла из Сталинграда. От них Лепинская узнала новости.
– Это те самые, что завалили твою гримёрку цветами? – спросил Жора Гусевич.
– Так много цветов я не видела в своей жизни. В моей маленькой гримерной и развернуться нельзя. Хотя после их разговоров мне не до цветов.
– Что-то случилось? – спросил Жора уже серьезно.
– Эти летчики поведали мне страшные вещи. 24 августа силы 4-го воздушного флота Германии произвели самую долгую и разрушительную бомбардировку Сталинграда.
– И что? Подробности какие?
– Центр города превращен в руины, – тихо сказала Ада.
– Как?
– После фугасных бомб немцы стали бросать на город зажигательные бомбы. Образовался огромный огненный вихрь, который выжег центральную часть города! И там были люди. Много людей.
– Но город еще стоит, – сказал Жора. – Так ведь?
– Летчики говорят, что благодаря их «работе» ударные части 6-й армии немцев вышли к Волге.
Савик сказал Аде:
– Хватит! Город стоит, и будет стоять. Это факт. Они его не возьмут. А тебе не стоит выходить с таким лицом на сцену, Ада.
– Но, ты сам понимаешь, командир…
– Савик! – поправил Жору Кравцов. – И я все понимаю. Но нашу работу никто не отменил! Не хватало еще провалиться на этом! Ты что-то говорила про цветы, Ада?
– Цветы?
– Ну, ты сказала, что тебе подарили много цветов.
– Да, – задумчиво произнесла она. – Так много цветов я не видела в своей жизни. Эти летчики люди весьма щедрые. В моей гримёрке нет места из-за букетов.
– Намекаешь, чтобы я уступил тебе свою? – спросил Савик. – Я бы охотно это сделал, Ада, но звезда все-таки я. Нельзя мне терять статус звезды.
Ада и Жора поняли, чего требует командир.
– У меня гримёрки вообще нет, и я не жалуюсь, – сказал Жора.
– Ты не артист в полной мере, Жора. Зрители смотрят на меня. Аккомпаниатора они едва ли замечают! – сказала Ада.
– А Савика?
– Вчера за столом в «Золотом якоре» ты пялил глаза на официантку Любу. Или ты смотрел на пригласившего нас майора Драгалину? Вот тебе и ответ на твой вопрос. Они смотрят на меня. Это офицеры, а не девушки, которым нравится Савик.
– Но на афишах написано – «Песни Савика Нечипоренко»! «Лучшие песни из репертуара Петра Лещенко в исполнении Савика Нечипоренко»!
– А вот завтра спой «Пару гнедых» без меня и посмотришь, что будет!
– Вы забыли одну важную вещь, – Жора напоминал певцу и певице, – что нас просили вставить в репертуар несколько немецких песен. И это просьба оберштурмбаннфюрера Клейнера.
– Он пока не настаивает.
– Но стоит выучить хоть одну. Не стоит ссориться гестапо. Мы слишком загостились в Харькове.
– Наши гастроли продлили, – сказал Нечипоренко. – И для города хорошо, и немцам хорошо, и их союзникам. Кстати, Ада, а почему майор Драгалина все еще здесь?