– Она пошла без сопровождения?
– Без. Да и идти было совсем недалеко.
– И что вы сделали?
– Приказал искать. Но поиски никаких результатов не дали, товарищ лейтенант госбезопасности.
– И что?
– Я написал, что санинструктор Дроздова погибла.
– Но ведь тела не нашли?
– Это я понимаю, товарищ лейтенант госбезопасности. И мне так писать не советовали. Но я взял ответственность на себя. Сами понимаете, что пропавшие без вести…
– Понимаю.
– Готов отвечать и запираться не хочу. Виноват, так виноват.
– Работайте спокойно, товарищ военврач третьего ранга. Я приехала не разбираться с мелкими нарушениями. У меня работа серьезная. Мне нужна выписка из личного дела Дроздовой.
– Это сколько угодно. Я сейчас распоряжусь и вам принесут.
– Могу я поговорить с медсестрами, которые знали Дроздову?
– Я знаю двоих, что в этом медсанбате с лета 1941 года…
***
Когда принесли личное дело санинструктора Дроздовой, Костина увидела, что в деле нет фотографии.
– А где фотография Дроздовой?
– А в паке с делом нет? – спросил капитан Тропинин.
– Как видите нет.
– Так сами понимаете, могли потеряться. У нас многие дела после боев 1941 года без фотографий. А некоторые вообще сгорели. Пришлось восстанавливать.
***
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Сентябрь, 1942 год.
Нольман был удивлен с какой быстротой Костина справилась с заданием.
– Ты уже принесла отчет?
– Так точно товарищ старший майор! Дело отлагательства не терпит.
– Что-то не так с Дроздовой?
– Так точно, Иван Артурович.
– Докладывай!
– Ольга Дроздова. 22 года. Родилась в Воронеже. С первых дней войны сама записалась на курсы радисток. Окончила курсы с отличием и отправилась на фронт. Взята в плен в сентябре 1941 года. Месяц содержалась в лагере для военнопленных, а затем попала в офицерский бордель в Варшаве. Там пробыла до января 1941 года.
– Это сведения, которые я дал тебе для проверки, Лена. Давай ближе к делу.
– Это сведения из немецкой разведшколы, Иван Артурович. Но я хотела обратить ваше внимание на детали.
– И что не так с деталями?
– Старший сержант Дроздова Ольга Тимофеевна на настоящее время служит в спецшколе радистов НКВД СССР. Начинала она службу радистом в Воронежском коммунистическом добровольческом полку. Но в сентябре 1941 года была ранена и отправлена на лечение в тыл. Награждена медалью «За отвагу», получила звание старшего сержанта и оставлена на преподавательской работе.
– В плену никогда не была?
– Никак нет. Все документы о проверке вот в этой папке. Вы можете просмотреть их сами.
– Значит та Дроздова, что сейчас рядом с Лавровым это подставной агент Абвера!
– Не факт, товарищ, старший майор. В Воронежском стрелковом полку была еще одна Ольга Дроздова. Но не Тимофеевна, а Ольга Дмитриевна. Хотя служила она в должности санинструктора. В сентябре 1941 года пропала без вести.
– Дроздова значится пропавшей без вести? – спросил Нольман.
– Никак нет.
– Что это значит?
– Начальник медсанбата военврач третьего ранга записал её погибшей.
– Что значит записал?
– Но вы сами понимаете, что продовольственный аттестат получают только близкие родственники погибших, но не пропавших без вести.
– Это преступление, лейтенант!
– Нарушение, товарищ старший майор. Военный врач поступил так, как указывала его совесть.
– Совесть? А путаница, которая возникла, может привести к провалу всей операции!
Нольман задумался.
Не связист, а санинструктор?
– Но есть еще одна пропавшая без вести в тот время, товарищ Нольман.
– И кто это?
– Связист Воронежского добровольческого коммунистического полка Анастасия Терентьева. И я могу предположить что и она могла назваться в плену именем Ольги Дроздовой. Нужно срочно информировать капитана Кравцова, дабы сторонился контактов с Лавровым! И самому Лаврову стоит передать по лини подполья сигнал быть осторожным.
– А если Кравцов уже «засвечен», Лена? Ты понимаешь, чем мы с тобой рискуем? Я обещал Берии результат! Он дал мне все, что я просил! И меня на этот раз сошлют не в архив.
– Но это если операция будет провалена, Иван Артурович. Вы хотите знать мое мнение, насколько можно доверять Ольге Дроздовой? Это вполне может быть внедрение агента Абвером. Но возможно, что женщина назвавшаяся Дроздовой желает служить своей Родине честно!
– Не думаю, что это внедрение, – сказал Нольман. – Зачем Абверу такая «нечистая» биография? Ты раскопала все за три дня! Они могли бы подобрать другую легенду! Она назвалась радистом, а не медсестрой. И что с того? Дабы уйти из борделя она могла назваться радистом. Ведь немцы набирали радистов, а не медсестер.