- Конечно, ты прав! Ты уже думал, кого сделать исполнителем завещания?
- Да, душеприказчиками будем мы с Финсбэри.
- Хорошая мысль - сделать душеприказчиком адвоката, - одобрительно кивнул Джон. - Только должен тебе сказать, мне совсем не нравится твое участие во всем этом деле!
- Надеюсь, мое участие в нем окажется недолгим, - заявил Карлион. Он поставил пустой стакан на стол и встал.
- Знаешь, у меня такое впечатление, что теперь ты повесил себе на шею еще и вдову.
- Ерунда! Как только завещание будет утверждено судом, она получит Хайнунс и, думаю, сможет жить достаточно безбедно, продав его.
- После того, как Эустаз стал совершеннолетним, имением никто не занимался и оно находится в совершенно запущенном состоянии. Боюсь, ей будет очень и очень непросто найти покупателя, - с пессимизмом произнес Джон. - К тому же, десять против одного, что Эустаз оставил после себя большие долги, и бедняжка с немалым удивлением обнаружит, что попала в еще худшее положение, чем раньше. Ты не знаешь, он часто обращался к ростовщикам?
- Точно не знаю, но вполне может быть. Конечно, его долги придется оплатить.
- Только не тебе! - резко возразил Джон.
- Сначала посмотрим, как пойдут дела... Ты надолго к нам приехал, Джон?
- Завтра должен вернуться в Лондон, но я, конечно же, приеду в Холл, раз у Ники все так неудачно получилось.
- Тебе вовсе необязательно возвращаться из-за этого.
- О, я и не сомневаюсь, что ты прекрасно со всем справишься и без меня! - улыбнулся Джон. - Но этому юному негоднику придется давать показания на слушании у коронера, и я не могу отсутствовать в такое время.
Карлион кивнул.
- Как хочешь. Не забудь погасить свечи, когда пойдешь спать. Я уже отпустил слуг отдыхать.
- Мне еще нужно закончить письмо. Доброй ночи, старина!
- Доброй ночи! - Карлион взял канделябр, который стоял на одном из столиков, и двинулся к двери.
Джон опять уселся за стол, но вдруг поднял голову и задумчиво огляделся по сторонам.
- И чего удивляться несносному характеру Ники! - заметил он. - У меня на ноге до сих пор остались шрамы от тех дробинок.
Эдуард Карлион рассмеялся и вышел из салона, закрыв за собой дверь. Джон несколько секунд смотрел на закрытую дверь с легкой улыбкой, потом вздохнул, покачал головой и вернулся к письму.
На следующее утро миссис Чевиот проснулась очень поздно. Ее разбудила служанка, которая принесла чашку шоколада и сообщила, что завтрак будет накрыт в гостиной, расположенной у самой лестницы. Девушка поставила медный кувшин с горячей водой на умывальник и, получив заверение, что мадам справится со своим туалетом и без ее помощи, вышла из комнаты.
Элинор села в кровати и принялась с наслаждением пить маленькими глотками шоколад. Интересно, какие из фантастических событий вчерашнего вечера, подумала она, являются лишь плодом ее воображения? Ее присутствие в этом богатом и уютном доме, казалось, доказывало, что хотя бы какая-то часть их произошла на самом деле. Элинор не могла удержаться от того, чтобы не сравнить свое теперешнее положение с тем, каким оно скорее всего оказалось бы в доме миссис Макклсфилд. Сравнение было не в пользу миссис Макклсфилд, и Элинор, будучи самой обычной девушкой, не могла не насладиться этой разницей.
Допив шоколад, она встала и подошла к окну. Из окна открывался прекрасный вид на большие сады, в которых только-только распускались подснежники. За садами раскинулся парк. Лорд Карлион, судя по всему, был богатым человеком. Элегантность и изящество, которые ее сейчас окружали, являли собой разительный контраст обветшалому дому его кузена.
Миссис Чевиот надела платье строгого серого цвета, набросила на плечи пеструю шотландскую шаль и спустилась вниз. В холле она озадаченно остановилась, не зная, куда идти дальше. Но к ней тут же вышел дворецкий, вежливо поклонился и проводил в уютную гостиную с камином, где горел яркий огонь. Хозяин дома со своими братьями ждал гостью.
Карлион сразу же подошел к Элинор и взял за руку.
- Доброе утро! Надеюсь, вы хорошо отдохнули, мадам?
- Да, благодарю вас. Мне кажется, что я всю ночь проспала, как убитая, и ни разу даже не пошевелилась. - Девушка улыбнулась и поклонилась Джону и Николасу Карлионам. - Извините, боюсь, я заставила вас ждать.
- Ничего страшного. Пожалуйста, присаживайтесь. Сейчас принесут кофе.
Элинор с некоторой робостью заняла свободное место за столом и обрадовалась присутствию дворецкого, что не позволяло беседе за столом выходить за рамки самых общих тем. Пока Карлион обсуждал с Джоном погоду, она принялась тайком разглядывать его светлость. При свете дня он выглядел таким же привлекательным и солидным, каким показался ей вчера вечером. Пусть лорда Карлиона и нельзя было назвать красавцем, но он обладал приятным лицом, благородной осанкой. Прекрасно сшитый сюртук из превосходной ткани отлично сидел на широких плечах. Одет он был элегантно. И хотя лорд Карлион предпочитал панталонам и сапогам ботфортам, которые любили носить городские жители, бриджи и высокие сапоги с отворотами, он совсем не производил впечатление неряшливого деревенского эсквайра.
Его брат Джон одет был не менее элегантно.
Зато этого нельзя было сказать о младшем брате, Николасе. Очень высокий воротник рубашки и сложный узел на галстуке подсказали Элинор, что юноша был денди. Скоро она поняла, что до ее появления костюм Ники как раз и был предметом обсуждения за столом.
Едва юноше представилась возможность, он упрямо сказал:
- Не понимаю, с какой стати я должен надевать траур по Эустазу. Особенно, если вспомнить...
- Я не говорил, что ты должен носить траур, - прервал его Джон, - но ты надел совершенно неуместный жилет.
- Позволь заметить, - с негодованием ответил Ники, - что в Оксфорде принято носить именно такие жилеты.
- Возможно, но ты сейчас, к твоему стыду будет сказано, находишься не в Оксфорде, а в Сассексе. С твоей стороны очень неприлично носить в деревне жилет в вишневую полоску, особенно когда у тебя вчера умер кузен.