— Благодарю, — пробормотала Пегги. Гримаса настоящей боли исказила ее лицо. Неужели конец? Нет, надо сражаться, попробовать еще что-то предпринять.
Вернувшись домой, она позвонила в аэропорт, назвала себя и попросила соединить с управляющим.
— Дорогой друг, произошла история настолько дурацкая, насколько и трагическая… — Пегги запнулась, подыскивая нужные слова. — Я прилетела из Парижа часа два назад. Минутку, не помню номера рейса.
— Видимо, вы имеете в виду номер 872, который не так давно прибыл? — вежливо предположил ее собеседник.
— Да, да, именно этим!
— Чем я могу вам помочь?
— Я кое-что забыла на борту…
— Да? Что конкретно?
— Бриллиант… в сорок каратов!
— Вот как?! И где — на кресле?
— В туалете.
— Так… Надо полагать, на умывальнике?
— Нет, он попал в унитаз.
— Вы туда его упустили? Если больше никто из пассажиров не заходил после вас, возможно, служащая его извлекла…
— Я спустила воду, — произнесла Пегги самым ледяным, самым надменным своим тоном.
На другом конце воцарилось молчание.
— Вы меня слушаете? — спросила она.
— Да-да, конечно же.
— Ну что вам еще сказать? — голос ее дрожал от сдерживаемого напряжения. — И если уж расставлять все точки над «i», то мой бриллиант я проглотила. Теперь, надеюсь, понятно? Очень прошу, окажите мне услугу, свяжитесь с надзором за путями сообщения. Это срочно!
Про себя управляющий облегченно вздохнул. Слава Богу, речь идет не о краже.
— Прошу, не кладите трубку… Я сейчас соединю вас с тем сотрудником, который отвечает за взлетную полосу, и останусь на линии в полном вашем распоряжении!
Послышались потрескивание, отдаленные сигналы… И наконец раздался голос:
— Слушаю вас.
— Господин Пинтер, полагаю, ввел вас в курс дела?
— Да.
— Итак?
— Боюсь, предпринять что-либо уже невозможно.
— Как?
— Слишком поздно.
— Слишком поздно? Вы это мне говорите? Послушайте, когда прибывают самолеты, что вы делаете с… с…?
— Это сливают.
— Смею подозревать, что вы не оставляете себе это в качестве сувенира! — съязвила Пегги. — Когда и как?
— Сразу же после посадки. В самосвал, оборудованный специальной цистерной.
— Затем?
— Содержимое цистерн сбрасывается в большой коллектор.
— И где таковой находится?
— Везде! Под нашими ногами, например. Я имею в виду канализационную систему Нью-Йорка, протяженность которой составляет сотни километров! Могу еще добавить, что…
Пегги повесила трубку и набрала другой номер.
— Мой чек еще у тебя? — спросила она тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Ты привезла Чарлен? — вопросом на вопрос ответил Джереми, голос которого звучал слишком уж миролюбиво и добродушно.
— Да. Где мой чек?
— Чарлен с тобой?
— Да! — сорвалась на крик Пегги. — Да!
— Отлично. Никуда не уходи. Я буду через десять минут.
Обругать этого хама ей, к сожалению, не удалось. Он успел вовремя отключиться.
Пегги металась по комнате не находя себе места. Тогда она налила приличную порцию виски и залпом осушила стакан. Она чуть было не позвонила Нат, но вовремя вспомнила о последней ссоре с подругой.
Глупее ситуации не придумаешь. Кто может позволить себе потерять камень в полмиллиона долларов? Кто ей возместит потерю? Ага, Джереми! Ведь в Грецию она отправилась не по своей воле, а по настоянию этих проклятых Балтиморов. Следовательно, и расходы должны взять на себя ее, так сказать, наниматели, включая и потерю бриллианта, что вполне можно отнести к производственным издержкам. Поэтому с Джереми она возьмет не два, а два с половиной миллиона долларов. Только и всего. И наплевать, поверит он ей или нет, а денежки ему придется выложить. Потом можно позвонить Арчибальду, подписать контракт и назначить день их свадьбы.
В эту минуту раздался звонок в дверь. Явился Джереми.
— Браво, дорогая! Ты ее действительно привезла. От имени всей семьи я тебя…
— Деньги!
— Не нервничай. Получишь!
— Чек уже в моем банке?
— Нет, но скоро будет там.
— Ах, скоро! — взвизгнула Пегги. — Ты принимаешь меня за идиотку?
— Нет, нет. Не говори так.
— О наших условиях ты уже забыл?
— Что ты, нет.
— Я свои обязательства выполнила. Выкладывай чек!
— Да получишь ты его, и очень скоро.
Во взгляде Джереми, когда он произносил эти слова, не было обычной угрозы. Их неясный блеск, который у любого другого человека сошел бы за юмор, насторожил Пегги. Значит, милый «родственничек» готовит ей или уже сделал какую-то пакость. Что ж, придется изменить тактику.