Пегги, казалось, была сама любезность, когда сладким голоском прощебетала:
— Я сделаю хуже.
Джереми, чуть паясничая, сокрушенно развел руками, склонил голову и вышел. А Пегги снова набрала номер Арчибальда.
— Я миссис Сатрапулос. Это вы мне только что отвечали?
— Да.
— Так в чем же дело?
— Я вам сказала…
— Называйте меня — «миссис»! И прежде всего, кто вы такая?
— Экономка, миссис Сатрапулос.
— Где мистер Найт?
— Уехал.
— И когда вернется?
— Он будет отсутствовать очень долго… миссис. Мне кажется, что хозяин вообще не собирается сюда возвращаться.
Пегги тихо опустила трубку на рычаг.
Чем же им удалось вызвать такой страх у Арчибальда? Ведь он принадлежал к тем людям, которые готовы были скорее умереть, чем позволить себя запугать. Итак, в обозримом будущем у нее оставалась в руках лишь одна козырная карта. Одна-единственная.
И она набрала новый номер. Удача ей улыбнулась: абонент на краю света оказался на месте.
— Вы узнаете меня?
— Разве можно забыть ваш голос?
— Помните, однажды в небе вы мне что-то пообещали.
— Да.
— Неужели вспомнили?
— О, конечно, конечно.
— Вы мне нужны.
— Что я должен сделать?
— Завтра пообедать со мной.
— Где вы сейчас?
— В Нью-Йорке.
— Я прилечу.
— Жду вас у «Пьера» в половине первого.
— Буду непременно.
Победная улыбка озарила лицо Пегги. Теперь Джереми получит свое. В зубах принесет чек!
В час дня Джереми отправился пообедать в маленький французский ресторанчик, разместившийся в подвале на Восьмой авеню. Сюда он иногда заглядывал, если был не один, зная, что ничем не рискует. Его знакомые в такие забегаловки не заглядывали. За его столиком сидела совершенно пьяная женщина. Естественно, он время от времени появлялся на публике с весьма респектабельными особами женского пола, у него была и жена. Но это для престижа! А сексуальное удовольствие, по причинам, в которых Джереми и сам не мог разобраться, он испытывал лишь с вульгарными самками, чьи умственные способности оставляли желать лучшего.
С Лили ему здорово повезло. Достаточно было открыть рот и произнести хотя бы слово, неважно какое, или просто сказать «а», как эта кретинка начинала ржать так, что на нее все оборачивались.
Вот и сейчас в ответ на просьбу передать соль она прыснула со смеху. И вдруг распахнулась маленькая застекленная дверь, прикрытая занавеской из ситца в красно-белую клетку. Вошел Белиджан. Когда его глаза привыкли к царившей в зале полутьме, он заметил Джереми. Тот сидел к нему спиной и опомниться не успел, как сильная рука вытащила его из-за стола.
— Иди за мной!
От неожиданности Джереми чуть не подавился куском селедки, который он в эту минуту отправлял в рот, и, не успев его прожевать, уже оказался в черном лимузине с затемненными стеклами. Ничего еще толком не соображая, он тупо уставился в окно, стараясь справиться с этой проклятой селедкой, и увидел бежавшую по тротуару Лили с салфеткой в руке. Ее грудь подпрыгивала в такт движениям. Она орала так громко, что перекрывала уличный шум. Белиджан схватил его за лацкан пиджака.
— Очнись же, черт побери! Я знал, что это случится! Ты заплатил ей?
Джереми отрицательно покачал головой.
— Идиот! Из-за твоих штучек мы потеряем все! Прощай Белый дом и все остальное. Ты хоть знаешь, где она сейчас?
Не добившись ответа, Белиджан вне себя от злости рявкнул:
— Сидит в ресторане «Пьер».
— Ну и что? — пробормотал Джереми, которому удалось наконец проглотить недожеванный кусок.
— Как «что»? Догадайся, с кем?
— Откуда я знаю?
— Тогда скажи: кто наши самые многочисленные избиратели в Нью-Йорке?
— Евреи…
— Браво! А кто хочет стереть Израиль с лица земли?
— Арабы.
Джереми, понимая, что выглядит полным дураком, растерялся. Разозлившись на себя, на издевательские вопросы Белиджана, он готов был возмутиться, потребовать объяснений, но тот опередил его.
— Что ж, ты выиграл! Пегги в этот момент обедает со Слиманом Бен Слиманом! Она нас поимела! Понимаешь? Полудохлый старец на крайний случай — это мелочь по сравнению с тем, что нас ожидает. Этот араб, как тебе известно, финансирует и вооружает всех палестинских экстремистов! Ресторан уже штурмуют репортеры. Их там не менее двухсот. Теперь жди появления фотографий в вечерних выпусках. А комментарии! Нам — конец!
Джереми был так ошарашен услышанным, что не думая выпалил:
— И что ты собираешься делать?