— Да недалеко… Прихожу им обед готовить и немного убрать… Только говорите, пожалуйста, громче, я последнее время совсем плохо слышу.
— Каков был Рудольф Димда?
— Фотограф он был.
— Это я знаю, я другое имею в виду… Может быть, любил весело пожить? Может быть, имел подозрительные знакомства? Кто к нему приходил?
— Рудольф был порядочный человек, я его с детства знаю, мы с его матерью дружили. И Карлис порядочный… Для него это большая потеря. Рудольф о нем очень заботился… Это вам все скажут, все, кто в этом доме что-то о соседях знает…
— Может быть, у Димды были враги?
— Не верю, — покачала головой Паула. — Слишком он был незлобивый, чтобы заводить врагов.
Слышно было, как время от времени в коридоре открывается дверь, входят или выходят люди. При осмотре комнаты собрались сотрудники угрозыска, понятые, следователи.
— Что вы делали, когда это случилось?
— Повторите еще раз, я же плохо…
— Что вы делали, когда раздались выстрелы?
— Мы с Рудольфом только что пообедали. Карлис сказал, что пока обедать не будет, ему надо работу кончить. Рудольф, как всегда, спешил, ему в три обязательно нужно было вернуться в лабораторию… Я осталась на кухне одна, мою посуду… Тут слышу, как что-то ухнет, как во дворе кто-то закричит… Что кричат, я не слышала, не могла слов разобрать, но голос такой взволнованный, вот я и подошла к окну… И тут я его увидела… Открыла окно, зову по имени… Кричу людям, чтобы объяснили, что случилось. А он лежит и не двигается… Тогда к Карлису. Он работал за своим столом и ничего не слышал, у него окна на улицу выходят. Потом вы приехали. Карлис дал мне лекарства и велел сидеть в его комнате, он боялся, что в кухне я не выдержу и подойду к окну. Сам он спустился к вам. А я сидела сама не своя. Сейчас самое тяжелое уже позади… Я много близких в жизни потеряла… Две войны столько людей забрали… И между войнами…
Старушка увидела возле плиты шелуху, подняла ее и бросила в ведро.
— Не везло ему, Рудольфу… Хороший человек был, а все как-то не везло…
В дверь кухни постучали, и появился Арнис.
— Пришла какая-то женщина… Требует начальника… Хорошо бы вы, товарищ полковник, с ней поговорили… Удивительно настойчивая…
— У вас там еще надолго?
— Скоро кончим.
— Есть что-нибудь интересное?
— Абсолютно ничего.
— Пусть эта женщина войдет.
— Пройдите сюда, — сказал Арнис кому-то в коридоре, пропустил ожидающую мимо себя в кухню, а сам ушел опять в комнату Димды.
Женщине было лет сорок, больше сухощавая, чем стройная, хорошо одетая, но довольно экстравагантно. Ярко-красные сапоги на высоких каблуках. Вся как напряженная струна. Кратким кивком поздоровалась с Паулой и тут же обратилась к Ульфу:
— Я его жена!
— Как жена?
— Я жена Рудольфа Димды. Моя фамилия тоже Димда.
— Ты, Цилда, бывшая его жена, — вмешалась старушка. Голос ее зазвучал вдруг сильно и строго.
— Насколько я знаю, Паула, других жен у него нет, есть только любовницы!
— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил Ульф.
— Я хотела бы сейчас же получить документы на машину и ключи от гаража. И чтобы вы комнату непременно опечатали.
— Как стервятник какой. Человек еще и остыть не успел, а она уже тут, — с отвращением скривилась Паула, но Цилда хладнокровно пропустила это мимо ушей.
— У Димды должны быть ценные вещи и порядочно денег, — пояснила бывшая жена Димды.
Старушка покачнулась на стуле и взглянула на нее с нескрываемым удивлением.
— Двести пятьдесят в месяц… И еще халтура… Разные там балы и свадьбы снимал, — продолжала Цилда. — Вот и должно скопиться! Не раздавал же он калекам всяким!
— Ты Карлиса не трогай! Он и сам хорошо зарабатывает!
— Я никого не обвиняю, я только должна быть уверена, что здесь никто ничего не сможет утащить! — При виде усмехающейся старушки она взвилась еще больше: — Да, Паула, мне нужны деньги! Я должна воспитывать его ребенка. Ребенка этого повесы и бабника!
— Ты-то ему тоже ничего, кроме рогов, не приносила!
И вдруг старушка мелко и звонко засмеялась:
— Вот уж у тебя, Цилда, денег никогда не было и не будет. Слишком уж ты за ними гонишься!
— Товарищ начальник, так могу я сейчас получить ключи от гаража?
Ульф задумчиво смотрел во двор. В окна все еще высовывались люди, видимо, в ожидании еще каких-то зрелищ.
— Вы, может быть, предполагаете, кто это мог сделать? Может быть, у вас есть подозрения? Может быть, у него есть враги? Не грозил ли кто-нибудь посчитаться с ним?