— Зачем вам нужны были эти деньги? — спросил Конрад.
Цилда слегка вздрогнула, словно ее на чем-то поймали, но спокойно продолжала:
— А почему вы думаете, что это мне нужны деньги? Деньги нужны не мне, а ребенку! Ребенку есть надо! Бог с ними, с деньгами, отдайте только ключ от гаража!
— Во-первых, я не имею права этого делать, он уже занесен в протокол осмотра.
— Но ведь ключи висели здесь, на кухне!
— Да, Карлис Валдер предъявил их и сказал, что они принадлежат Рудольфу Димде.
Цилда выразила сожаление, что Конрад ее не понял или не хочет понять. Напряжение ее стало проходить, она обмякла, ее категоричность исчезла. Она даже сказала, что юридически Конрад, конечно, прав, и, по сути дела, неважно, получит она машину сейчас или позднее, когда дочь введут в права наследования. У Рудольфа Димды действительно нет больше наследников, кроме дочери, это могут засвидетельствовать и Паула, и Карлис Валдер, а если надо, то и у него на работе, в «Фоторекламе». Формальности могут продлиться все лето, какой же смысл машине весь сезон ржаветь в гараже? Водительские права у нее есть, и если бы она имела возможность пользоваться этой старой «Волгой», дочка хотя бы по вечерам или в конце недели могла подышать воздухом за городом…
— Я и без того столько пережила всяких несправедливостей. — И губа ее уже задергалась. — Когда разводились, суд присудил мне две тысячи, а машину оставил мужу. Тогда на рынке меньше чем за десять «Волгу» нельзя было получить. И тогда она была еще совсем новенькая, теперь и говорить-то о ней не стоит. Но на ходу все же, вот Рудольф и ездил. И нам с дочерью хватило бы…
— Мы сейчас ведем пустой разговор. Я неправомочен решать наследственные дела.
— Может быть, вы хотя бы скажете, куда обратиться, и замолвите там слово?
— Поговорите со следователем, он скажет то же самое… Когда вы последний раз виделись с Рудольфом Димдой?
— Я ему позвонила утром, чтобы он по дороге на работу зашел ко мне в магазин. Я сказала, что мне нужны алименты, и он пообещал снять триста с книжки и сразу после обеда передать мне. Где я могу найти следователя?
— Он находится в соседней комнате, но сейчас он занят. Я дам вам его рабочий телефон, позвоните, ну, скажем, через несколько дней.
Конрад написал на листке записной книжки телефон следователя, вырвал листок и подал Цилде.
— Вы невероятно любезны! — поднимаясь, ехидно сказала Цилда. Можно было подумать, что в ней клокочет ярость, хотя на самом деле она была близка к отчаянию.
— Но чтоб поели, с пустым желудком нечего спать ложиться! Во сколько обратно будете? — спросила Паула.
— Часа в два, не раньше, — деловито ответил Карлис.
Все ружья — в том числе и то, которое предстояло фотографировать, — находились в футлярах, — рюкзак с патронташем лежали на полу рядом с ними, а полушубки висели в коридоре. Оставалось только Карлису скинуть мягкие шлепанцы и натянуть длинные резиновые сапоги, чтобы ноги от росы не промокли.
Покамест он переобувался, вошел Рудольф.
— Послушай, — озабоченно начал он. — А у тебя самого нет какой-нибудь шубейки потеплее? Может быть, с нами поедет одна дама.
«Марина?» — почему-то подумал Карлис о неразговорчивой женщине, которая из всех посетительниц Рудольфа была ему наиболее симпатична. Все ее существо как будто выражало извинение за то, что она пришла к этому мужчине, как будто она сожалеет об этом, и рано утром она исчезала невидимо и неслышимо.
— Нет, не Марина… Ее… — Похоже, что Рудольф не был уверен, что верно помнит имя этой женщины, поэтому так и не назвал его. — Я ее пригласил на охоту, она согласилась, но, может быть, и не придет… Это дама, у которой ничего нельзя понять…
Карлис достал толстый вязаный джемпер с высоким воротом, а на него надел ватник, чтобы не продувало.
Валдер мог медленно передвигаться на двух костылях или с помощью одного костыля и палки. Последний вид передвижения был ненадежен и давался с большим трудом, но все же, когда он ездил в художественный салон сдавать продукцию или по другим делам, он всегда прибегал к палке, чтобы не выглядеть таким уж беспомощным калекой. На сей раз нужды в палке не было, и тем не менее он взял ее. Можно бы вообще не брать ничего, так как по полю к месту охоты Рудольф носит его на закорках и так же снес бы и к машине, но в окнах все время кто-нибудь торчит и смотрит, так что Карлис это небольшое расстояние к машине через двор всегда преодолевает сам.
Старая «Волга» — это все, что осталось у Рудольфа от супружеской жизни. Он даже свои костюмы не взял, а Цилда потом отказалась их отдать — в судебном решении о них ничего не говорилось. Рудольф плюнул и не стал настаивать, хотя с деньгами у него тогда было туго, так как жене пошли все сбережения. «Волга» оказалась старым и надежным средством передвижения и громыхала гораздо меньше, чем от такой старушенции следовало бы ожидать.