Хотя на сей раз надежда получить информацию у дворников была невелика — какой дворник будет тебе подметать улицу в три часа дня! — Арнис обошел близлежащие дома. Нет, дворники ничего не могли сказать. Какие-то машины стояли, каждый день их полно, но владельцев и каких-либо особых примет у машин назвать не могут.
Рядом с подъездом, из которого стрелявший должен был выйти, находилась другая, столь же солидная дверь. Сквозь матовые стекла ничего не видно, на окне с внутренней стороны масляной краской намалевана огромная дымящаяся кофейная чашка. Такая большая, что края блюдечка упираются в оконные рамы, и нет возможности заглянуть в кафе хотя бы потому еще, что остающееся свободное место занято информацией на двух языках о принадлежности кафе к какому-то предприятию общественного питания, о выходных днях и часах работы. «Закрыто от четырнадцати до пятнадцати», — прочитал Арнис и подумал, что обслуживающий персонал, который, скучая, поглощал в это время свой обед, мог бы все же что-то видеть в окно. Он толкнул дверь, над головой звякнул звонок, и он очутился в маленьком помещении с двумя четырехместными и одним двухместным столиком. Зато кофе здесь без дураков — один запах чего стоит! За стойкой крутилась женщина средних лет в ярком сатиновом халате и с усталым лицом.
Арнис заказал кофе, похвалил его и тут же, привалясь к венгерскому автомату «Экспрессе», стал пить. Нет, отсюда, улицу не видно, только силуэты прохожих.
Неожиданно в стене за стойкой открылось откидное окно и появилась мужская голова в высоком белом поварском колпаке.
— Эрна, принимай товар! — произнесла голова, жилистые руки просунули противень с булочками, и окно захлопнулась. Видимо, в глубине помещения находится кондитерский цех какого-то ресторана и кафе относится к нему, так как здесь не торгуют ни коньяком, ни вином.
— Наконец-то! — радостно воскликнула женщина за маленьким столиком, единственная посетительница, кроме Арниса. — Заверните мне полдюжины.
— Вечером всегда можно получить, — сказала продавщица, накладывая еще теплые булочки в кулек, — а днем так давятся в очереди!
— Что ж, таких вкусных нигде больше в Риге не пекут, — сказала покупательница, собирая с тарелки сдачу. — До свидания!
Арнис сказал продавщице, что его интересует, но она ничего не видела, и он простился.
Смеркалось. На противоположной стороне улицы над галантерейным магазином зажглись красные неоновые буквы. Рядом с магазином, в парикмахерской, можно было лицезреть под хромированным колпаком для сушки волос величественную круглолицую женщину с золотыми полумесяцами в ушах и тройным подбородком.
Но ни в галантерейном магазине, ни в парикмахерской ему ничего интересного не могли рассказать, поэтому он решил поиски сегодня не продолжать, сел в троллейбус и поехал в таксомоторный парк.
Возможность, что стрелявший воспользовался для бегства такси, весьма реальна. Он мог просто подъехать на любом такси, попросить подождать, а потом вернуться как ни в чем не бывало, так как выстрела на этой улице слышно не было. Но в такси, с точки зрения преступника, имелось одно большое неудобство — машину надо было оставить как раз у парадного, раз уж для такси с включенным счетчиком знак «Стоять запрещено» не существует. Но подъезжать к самой двери не в интересах преступника, может найтись человек, который заметит такси, а водитель, в свою очередь, запомнит пассажира. Преступнику надо было бы, чтобы машина стояла хотя бы за полквартала, но тогда шофер, видя, что пассажир уходит по улице, решит, что тот убегает, не заплатив, и погонится за ним. А если ему заплатить вперед, то нет гарантии, что тому не надоест ждать и он не уедет, предоставив пассажиру добираться пешком.