Фредди ухмыльнулся, глядя на Бена, который сполз на пол ризницы и забился в конвульсиях.
- Рад, приятель, что ты оценил шутку! Я носился с этой мыслью лет сто. Одно могу сказать: еще ни для кого я не решился сбрить бороду, выбелить волосы и подкупить старину Альвина, чтобы тот одолжил мне своего сопляка. Только ради вас двоих! Будет чего внукам порассказать, а?.. Но бюстгальтер меня просто доконал!
Из протоколов Вдовьего Клуба. 29 ноября
Садоводческая секция единодушно проголосовала за то, чтобы перенести дату и время выставки рождественских украшений из засушенных цветов с 3.00 1 декабря (пятница) на 7.00 вечера 4 декабря (понедельник).
Сбор назначен в доме миссис Эвелин Джоунс. Как было условлено заранее, миссис Филипс принесет сыр и печенье. Садоводческая секция обеспечит кофе и вино.
Изменение даты признано необходимым в связи с желанием подавляющего большинства членов Клуба присутствовать на бракосочетании Хаскелл Саймонс. Как всегда, Садоводческая секция полностью поддерживает постулат клуба, что события матримониального свойства обладают в высшей степени целительным воздействием на членов Клуба. Миссис Мод Гарди вынесла вопрос на голосование, Кэтрин Риардон поддержала ее.
Ежегодный воскресник по сбору остролиста для рождественских венков отменен из-за дождя.
Глава IV
- Я бы убила кузена Фредерика! - Черные глаза Гиацинты сверкнули...
* * *
- Не двигаться! Замрите, улыбнитесь! Скрючившись за допотопной фотокамерой на треножнике, Доркас махнула левой рукой, призывая всех окаменеть. Увы, одна из ножек развалюхи подкосилась, Тут же посыпались советы знатоков.
Под колокольный звон и пронизывающий ветер мы вышли из церкви. Выстроились на ступенях - мы с Беном в центре, Джонас и Сид по бокам. Я избегала встречаться взглядом с новообретенным мужем. Убить Фредди? Что толку? Мой кузен Фредерик Флэттс родился с кипящим бульоном в башке и дожил до двадцати девяти лет в твердой уверенности, что мир ждет не дождется проявлений его изысканного остроумия. На предложение Роуленда покаяться перед прихожанами в святотатственной выходке и пообещать, что младенец будет немедленно возвращен родителям, Фредди мрачно буркнул:
- А вдруг его не возьмут обратно?
Если уж кого и следовало убить, так это негодяя Бена. Перед моим внутренним взором все еще стояла картина: в пароксизме веселья Бен катается по полу ризницы, а чумазое дитя терзает мою фату и щиплет букет.
- Я люблю тебя, Элли... - Его дыхание коснулось моих губ, словно поцелуй. Ах, как мало и как поздно... Бен крепко обнял меня. - Прости меня, родная, но я так перенервничал из-за твоего опоздания, что выходка Фредди оказалась последней каплей.
Мне следовало перекинуть шлейф через руку и гордо выбежать из церкви.
Пройдут годы, и мои дети станут спрашивать: "Мамочка, а почему у тебя на свадебных фотографиях такое злое лицо?" И придется объяснять невинным крошкам, каково это, когда твое трепетное "да" тонет в скандальных выкриках и жадных пересудах. Столпившись у подножия лестницы, гости все еще пережевывали случившееся.
- Не шевелитесь, дорогуши! Выше голову, Бен, товар лицом! Элли, улыбку Моны Лизы, пожалуйста! - Доркас напялила свою жокейскую шапочку на голову мраморной статуи местного героя, Контрабандиста Джимми Биггинса, заправила рыжие волосы за уши и занялась ответственным делом - наведением резкости.
Щелк! Щелк!
- Придется переждать, пока облака пронесутся мимо, старушка! - крикнул Бен; обращаясь к Доркас, он неотрывно смотрел на меня. Я закрыла глаза, дабы не остудить свой праведный гнев.
- А мне дадут поцеловать новобрачную? - меланхолично вопросил Сид. В следующий миг я почувствовала, как моих рук коснулось что-то влажное, судя по всему, губы шафера.
- Сидни, ты сама галантность! - Я игриво хлопнула его букетом по плечу.
- Всегда такой с высокими женщинами, - уныло признался он. - Не тянуться же на цыпочках, чтобы чмокнуть каланчу. Хватит того, что люди принимают мою задницу за коврик и вытирают об нее ноги... - С этими словами он поплелся вниз. За ним последовал Джонас.
- Держитесь, мистер и миссис X.! - бодро прокричала снизу Доркас, корча устрашающие гримасы облакам, которые затягивали небо густой черной пеленой. - Вот-вот выглянет солнышко, если, конечно, сперва не ливанет дождичек. Надо же порадовать родителей свадебными снимками, правда, Бен? Пусть знают, чего лишились!
- Несомненно! - ответствовал Бен.
Я проверила, на месте ли диадема из речного жемчуга, расправила скатерть-фату на плечах и лучезарно улыбнулась гостям. В толпе мелькнула Джилл, моя подруга и бывшая соседка, умудрившаяся покорить сердце мерзавца Фредди. Джилл помешана на всяких мистических штуках, а сложена она, как зубная щетка. Даже волосы у нее вечно встопорщены, точно у дикобраза. Тощее тело Джилл с двух сторон стиснули дядюшка Морис и какая-то фигуристая дамочка в гусарском кивере. Рядышком со статуей Контрабандиста Джимми пристроилась миссис Швабухер, вся в розовом тюле и горностаевых хвостиках. Преподобный Роуленд прохаживался взад-вперед по краю дорожки, зажав в руке черный требник. Он то и дело поглядывал на ворота кладбища.
Бен притянул меня к себе.
- Хотел бы я, чтобы здесь были мои родители!
- Когда Фредди принялся размахивать младенцем, - сказала я пуговицам на рубашке мужа, - твоя мамуля решила бы, что Господь услышал ее молитвы.
- Пусть бы увидели, какой выдержанный и воспитанный у них сын. Я счастлив, Элли!
А я голодна. Неужели в минуты треволнений меня всегда будут одолевать муки голода?
- Держи, - пальцы Бена сомкнулись на моей руке. Истерзанный букет переместился в его ладонь, а на моей расцвела шоколадная роза.
Бен не смотрел на меня - он расправлял лепестки букета.
- Попробуй и скажи, как тебе нравится.
- На нас же все смотрят... - Я пожирала шоколадный цветок, увы, глазами.
- Дома всем перепадет. Я сделал двести девяносто одну - по одной на каждый день с тех пор, как мы знакомы.
- Медовый месяц начался? - игриво прокричала снизу Доркас.
Должно быть, от голода у меня помутилось в глазах, потому что прямо перед носом вдруг поплыли радужные пятна. Ветер утих, колокола смолкли, воцарилась звенящая тишина.
- Ты уверен, что я должна ее съесть, а не засушить на память в альбоме? - растроганно спросила я, быстро откусила от розы лепесток и сунула остальное Бену.
- С ванилью не переборщил? - озабоченно поинтересовался он.
Я могла бы запросто испоганить ему день и весь последующий год, сказав "да".
Мое кольцо сверкнуло на солнце. Мы женаты. На самом деле женаты! (Какая разница, помню ли я хоть слово из сказанных у алтаря?!) Ветер коснулся моего затылка. Я улыбнулась Доркас, посмотрела на небо - и мне на лоб шмякнулись первые капли дождя. Надо мной склонилось лицо Бена.
Смех исчез из его глаз, они стали темнее, но сверкали еще ярче, чем всегда. В них было столько страсти, что у меня перехватило дыхание. Я пригладила его темные волосы. Любимый. Ну посмеялся он над выходкой болвана Фредди, подумаешь, я ведь мечтала, чтобы у моего мужа было чувство юмора. К тому же он очень расстроился из-за упрямства своих родителей, хотя я уверена, что они совершенно очаровательные люди, на свой, конечно, ханжеский и лицемерный лад. Смуглое лицо Бена еще ниже склонилось надо мной. Церковные куранты отбили четверть часа.
- Двести девяносто один день, час и тридцать семь минут, - прошептала я в его восхитительно теплые губы.
- Отличный кадр! - завопила Доркас. - Надо бы его увеличить! Мамуле с Папулей будет что поставить на пианино.
- Ты счастлива, Элли? - спросил мой муж.
- Безумно! - Наша семья успела закалиться, пройдя огонь, воду и медные трубы.
- Вы, двое! - Джонас протопал вверх по лестнице. - Так и собираетесь стоять и таращиться друг на друга весь день или все же вспомните о гостях и заглянете домой?