- Ой! Трепло я кукурузное! Шутки шутить в такое время! Я своей Стелле уже говорила: пойдет чей-нибудь пацаненок под наш хренов мост головастиков ловить, глядишь - и выловит миссис Хаскелл!
Из ноздрей Бена вырвался клуб пара.
- Моя мать не пропала! Она там, где должна быть!
- Вот именно, голубчик! Надежда умирает последней. - Миссис Меррифезер игриво ткнула его локтем под ребра. - На будущее не будь таким букой! Тут совсем скучно сделалось, с тех пор как вы с Сидом-Казановой смотались отсюда. Я своей Стелле частенько говорю: эти мальцы могут баб выбирать, как груши на прилавке. - Она оглядела меня с головы до ног и, судя по всему, решила, что я в подметки не гожусь ее Стелле. - И как вам нравится Краун-стрит, милочка?
- Очень приятное место.
- В конце концов, это ж дом родной, правда, Бенни, малыш? Конечно, мы с Фредом всегда мечтали о домике в Саут-Энде. А полгодика назад мы уж совсем решили, что наша улица накрылась медным тазом. Языки чесали до посинения про то, как старик Паттерсон, - она мотнула головой в мою сторону, - это наш домовладелец, надумал распродать свое хозяйство под супермаркет со всякими новомодными штучками. Но ничего из его затеи не вышло, как я и говорила всем. Наши-то петиции там всякие строчили, пикеты устраивали, да только дело в другом - чувствуется, кто-то постарался на славу, пообломал рога-то старому хрычу.
Бен прислонился к витрине с невыразимо скучающим видом.
Миссис Меррифезер дернула плечом, и бутылки снова загалдели.
- Поделом старикашке! У пыли под комодом больше хлопот, чем у нашего хозяина. - Миссис Меррифезер прыснула, не разжимая губ. - А теперь придется отсылать квартирную плату по почте. Его сынишка-придурок больше не желает таскаться по домам, собирать денежки. Помнишь, Бенни, как он все воображал, ни дать ни взять - Хэмфри Богарт.
Бен отлепился от стены.
- Я помню, как он стащил в магазине яблоко, и я расквасил ему нос, но не смею вас задерживать, миссис Меррифезер, а то ваше пиво ненароком выдохнется.
- Ах ты хитрец! Знаю, знаю - тебе не терпится попасть внутрь и утешить Папулю... хотя утешения у него и без тебя хватает.
- Что вы имеете в виду? - Брови Бена грозно сошлись на переносице, но миссис Меррифезер, игриво хихикнув, уже цокала дальше.
Бен рассеянно нажимал кнопку звонка.
- На что она намекала?
- Не знаю. - Я злобно пнула чемодан. - Но я знаю одно: ты поразительно предан своему отцу, который не заговорит с тобой, даже если мы прорвемся внутрь.
- Он человек слова. Мне остается только восхищаться им.
В Библии не сказано, что женщина должна понимать своего мужа. Внезапно в магазине вспыхнул яркий свет. Показался человеческий силуэт, и мне стало вдруг не по себе.
В двери повернулся ключ, заскрежетали засовы, и глубокий выразительный голос произнес милостиво, но отрешенно:
- Кто в дверь мою во тьме ночной стучит тревожно?
Совсем не таким представляла я свекра. В моем воображении рисовался плотный коротышка, разумеется, в летах, расхаживающий в шерстяном халате. Пред нами же стоял человек атлетического сложения, шести футов четырех дюймов росту, не старше Бена, в пурпурном кафтане. К тому же он был черным. Уж в этом-то я ошибиться не могла.
Может, мы перепутали адрес? Или родители Бена продали "Овощи и Фрукты", а Мамуля ни словом не обмолвилась об этом в своих письмах?
Глаза Бена сверкнули.
- Марсель, какого черта ты тут делаешь? Я-то полагал, что ты топчешь подмостки в каком-нибудь шекспировском театрике.
- Бен! С женой! Как замечательно! - Чернокожий гигант отступил, давая нам войти. В руках он держал книгу. - Я работаю на твоего отца. Если помнишь, это мои родители, а не я, мечтали о роли Отелло. - Марсель закрыл за нами дверь. - А я все говорю им, что придет время - и они увидят мое имя, но не на афише, а на вывеске. Я хочу только одного: иметь такой же магазинчик. - В улыбке блеснули великолепные зубы.
- А твои родители все еще живут на Краун-стрит? - Бен взял апельсин и подбросил в воздух.
- Переехали в Рединг. Я обитаю здесь, в комнате для гостей.
Пурпурный кафтан зашелестел. Я едва сдержала завистливый вздох. Когда-то у меня был такой кафтан, но столь величественно я в нем не выглядела.
- Надеюсь, вы недолго стоите под дверью? Мы с Исааком слушали музыку в наушниках. В последнее время миссис Хаскелл была очень раздражительна и радио выводило ее из себя.
В лавке пахло землей и чем-то сладким. Над головами покачивались кисти бананов. Марсель сунул книгу под мышку.
- Простите за любопытство, но это визит примирения или до вас дошли слухи про исчезновение Мамули?
Бен швырнул апельсин в корзину и рассказал про сержанта Бикера.
- Папуля все еще в наушниках?
- Когда я спускался, он был в ванной. В последнее время нам очень нравятся средневековые баллады о любви. Ну что, пошли наверх? Миссис Хаскелл, я приготовлю чай.
Что за голос! Словно напоенное солнцем море, в котором хочется плескаться вечно. Божий дар, а не голос. А эти черные глаза! Из их глубин на меня взирали погибшие цивилизации. Багряный шелк кафтана не столько шелестел, сколько нежно дышал. Я затянула потуже пояс на моем неуместно простеньком пальто и поправила выбившуюся прядь.
- С удовольствием выпью чаю, и, пожалуйста, зовите меня Элли.
- Прекрасно! - Губы изумительной формы изогнулись в улыбке, еще больше подчеркивая скульптурные черты лица. Шелковый рукав взмахнул в сторону лестницы. - Прошу, Бен!
Лестница уходила круто вверх, ковровую дорожку с хризантемно-желтым орнаментом придерживали начищенные медные прутья.
Мы добрались до узкой и темной лестничной площадки, На дверном косяке висела мезуза. Локтем я задела чашу со святой водой. Прямо как в пословице - и богу свечку, и черту огарок! В комнате жарко пылал электрокамин. Марсель отправился на поиски мистера Хаскелла. Бен прошелся по комнате, трогая безделушки. Огромный красно-коричневый диван и такие же кресла попирали ковер. Окна были задернуты горчично-желтыми гардинами с узором из зеленых листьев. С карниза свисали яичные скорлупки, выкрашенные во все цвета радуги, а в них прорастали какие-то травки.
Я бросила пальто на диван и уставилась на созвездие яичных останков.
- Какие оригинальные горшочки!
Бен поднял мое пальто, повесил на вешалку и взбил диванные подушки.
- Папулино рукоделие. А гобелены и кружевные салфеточки - творчество Мамули. Она обожает вязать крючком и вышивать. Видишь гобелен над камином? Тот, с раввином, получил первый приз на церковном конкурсе.
- Он похож на Франциска Ассизского.
Судя по всему, мистер Хаскелл заупрямился и не рвался принять нас в отцовские объятия. Я села, потом снова встала, поправила вязаную салфеточку на спинке стула. Самодельные салфетки белели повсюду - на столах, шкафчиках, этажерках. В этой комнате была только одна вещь, которую я бы с удовольствием прикарманила - фотография Бена на каминной полке. Семилетний мальчик в сползших гольфах, лицо сморщено в очаровательно сердитой гримасе.
- Как тебе эта мебель, Элли?
- Очень... прочная.
- Папуля сделал все своими руками! Невероятно, правда? При этом он никогда не учился на плотника.
- Не может быть! - Я с восхищением глянула на викторианский комод с ножками елизаветинской эпохи.
Бен перекладывал восковые фрукты в вазе, когда дверь отворилась. Мой свекор оказался вылитым Дедом Морозом. Приземистый старичок в красной кофте, борода и волосы (за исключением аккуратной лысины на макушке) такие белые и пушистые, словно из нейлона. Темные глаза так и впились в Бена.
- Привет, Папуля, - сказал мой муж.
Тишина, воцарившаяся в комнате, могла поспорить, в смысле удушливости, с воздухом. Я решила принять огонь на себя, обогнула диван и устремилась к свекру.
- Позвольте представиться! Я Элли, ваша новая невестка! Мы с Беном приехали сюда первым же поездом, после того как полицейский пришел к нам на свадьбу и сказал, что ваша жена...