— Где вы были все это время? — спросил Карелла.
— Вермонт.
— Когда вы туда поехали?
— В прошлое воскресенье. Сразу же после похорон. У меня было много груза для размышлений.
Карелле пришло в голову: поразмыслить, как истратить свалившиеся на нее деньги?
— Откуда вы узнали, что мы вас ищем?
— Мама сказала.
— Она вам что, позвонила или как-нибудь еще? — осведомился Браун.
Западня. Глория Сэндерс говорила, что не знает, где Бетси.
— Нет, это я ей позвонила, — сказала Бетси. — Когда прочла о Маргарет.
— И когда же это было?
— Вчера.
— Как отнеслась ваша мать к происшедшему?
— С ликованием, — ответила Бетси, злорадно прищурившись. — Как и я, впрочем. Правда.
— И мать вам сказала, что мы хотели бы вас повидать?
— Угу. Я и подумала, лучше самой явиться. Ничего, если я сниму плащ?
— Разумеется, — сказал Карелла.
Она расстегнула дождевик и сняла его. На ней была выцветшая джинсовая юбочка, несколько пообтрепавшиеся сандалеты и белая хлопчатобумажная тенниска с лозунгом: «Спасем китов!»... Шляпку Бетси не сняла, так та и осталась на голове, словно мокрый пожухлый подсолнух с лепестками, обрамлявшими лицо. Бетси посмотрела, куда бы деть плащ, и, увидев вешалку в углу, рядом с графином воды со льдом, повесила плащ на свободный рожок, отпила глоток, согнувшись, при этом юбка туго обтянула ягодицы. И только потом вернулась к детективам с довольной улыбочкой, будто знала, что сыщики любовались ее задницей. Что, кстати, и было на самом деле, а ведь оба — женатые люди.
— Итак, что бы вам хотелось узнать? — спросила она, усаживаясь в кресло рядом с Кареллой, ноги крест-на-крест, не заботясь о том, что юбчонка задралась еще выше. — Не я убила потаскуху, и не я убила жену Шумахера тоже.
Надо было слышать, с каким высокомерным презрением и глумливостью она произнесла слово «жена». Но ведь действительно по праву убитая звалась женой Артура...
— И уж конечно, не я убила паршивого пса.
«Бедный Амос», — подумал Браун.
— Ну-с, кто там еще остался? — спросила она, ухмыльнувшись.
Карелла истолковал ее ухмылку как некий вызов, который хиппи бросали миру, бросали чересчур часто и не всегда по делу. Впрочем, и сам их мир был молод: никто не носил лифчиков, у всех были длиннющие блондинистые патлы, а все «легавые» были свиньями, ни больше и ни меньше...
— Да вроде на этом все, — сказал Карелла и обратился к Брауну: — А ты как думаешь, кто еще, Арти? Остался кто-нибудь?
— Да, пожалуй, нет. Разве что ее отец.
— Да-да, — подтвердил Карелла. — Его ведь тоже убили, так? Вашего отца...
Бетси зло осклабилась.
— Однако начнем сначала, — продолжал Карелла. — С путаны. Сьюзен Брауэр. Кажется, это было во вторник ночью, семнадцатого числа: Что вы на это скажете?
— Присутствие адвоката мне потребуется? — спросила она.
— Только в том случае, если вы сами этого захотите. Только от вас зависит.
— Потому что, — продолжала Бетси, — если начнутся все эти допросы, где я была, да когда и прочее дерьмо...
— Да, мы собираемся спросить вас, где вы были, — сказал Браун.
И подумал: «И прочее дерьмо».
— Тогда, возможно, адвокат мне понадобится, — заявила Бетси.
— Но зачем? Вы что, были где-нибудь не в том месте, где надо?
— А я не помню, где была. Даже не знаю, когда это было.
— Сегодня суббота, двадцать восьмое, — напомнил Карелла. — Значит, это было одиннадцать дней назад.
— Во вторник. Ночью, — уточнил Браун.
— Семнадцатого, — сказал Карелла.
— Тогда я была в Вермонте.
— А я думал, что вы туда поехали после похорон отца.
— Я вернулась туда. Вер-ну-лась. Была там с начала июля.
— Ваша мать знает об этом?
— Я не даю ей отчета в своих действиях.
— А где вы бываете в Вермонте? — спросил Браун.
— Есть у меня там маленькое бунгало, подаренное папой. Думаю, он хотел меня немножко умаслить.
— Где находится это бунгало?
— Я же сказала: в Вермонте.
— Но где именно?
— Грин-Ривер. Домишко в густом лесу. Мне кажется, папа получил его от одного из клиентов в качестве гонорара. Это было еще до его женитьбы на маме. Домишко дышал на ладан, буквально разваливался, вот папа и спросил, хочу я его иметь или нет. Конечно, хочу, сказала я. Дареному коню в зубы не смотрят. Ведь так?
А Карелла думал, что уж она-то своему папаше и стакана воды бы не дала, но от дома не отказалась.
— Кстати, я часто там бываю, — сказала она, — спасаюсь от нашествия крысиной расы.
— И ваша мать об этом не знает?! — спросил Браун. — Что вы часто спасаетесь там от нашествия крысиной расы?
— Уверена, что мать об этом знает.
— Но она не знала, что вы поехали именно туда первого июля.
— В на-ча-ле июля. Пятого числа, точно. А я не помню, сказала ей или нет.
— Но вы были там, когда была убита Сьюзен Брауэр. Правильно?
— Если ее убили семнадцатого, значит, я была там. Да.
— С кем-нибудь?
— Нет. Езжу туда одна.
— Каким транспортом?
— Машиной.
— Своей? Или берете напрокат?
— У меня своя.
— Итак, вы ездите в Вермонт на своей машине.
— Да.
— Одна-одинешенька?
— Да.
— А сколько времени уходит на дорогу?
— Три, три с половиной часа, в зависимости от движения на трассе.
— И столько же времени обратно?
— Да.
— Когда вы туда вернулись?
— Не поняла.
— Вы сказали, что поехали пятого...
— О да. И вернулась, как только мне сестра позвонила.
— Когда?
— На следующий день после убийства отца. Она звонила, чтобы известить меня об этом.
— Что он убит?
— Да.
— Выходит, сестра знала, что вы в Вермонте.
— Да.
— У них обеих, у матери и сестры, есть ваш номер телефона?
— Да, у обеих.
— Итак, на следующий день после убийства...
— Да.
— Позвонила сестра.
— Да.
— Стало быть, в субботу, двадцать первого.
— Кажется, так.
— В какое примерно время?
— Рано утром.
— И вы сказали, что вернетесь в город сразу после звонка?
— Ну, я сначала матери позвонила. После разговора с сестрой.
Это совпадало с показаниями Глории Сэндерс.
— О чем вы говорили с матерью?
— Должна я или не должна приехать на похороны.
Снова — совпадение.
— И что вы решили?
— Что поеду.
— В котором примерно часу вы выехали из Вермонта?
— Позавтракала, оделась, собрала кое-какие вещички... Скорее всего, это было в одиннадцать утра, когда я выехала.
— Направились прямо в город?
— Да.
— И это заняло три, три с половиной часа, так? — спросил Браун.
— Около того, да.
Оба думали, что Вермонт — не Бог весть какой край света. За три часа можно добраться. Можно убить кого-нибудь здесь, в городе, ночью и улизнуть обратно в Вермонт аккурат к утру, к телефонному звонку. Свидетели могли бы видеть подозреваемого шатающимся по Вермонту, в булочной, баре, книжном магазине, и никто не смог бы сказать, были вы в своем домике в лесу ночью или совершили челночную поездку для убийства.
— Вы знали, что, согласно завещанию отца, вы наследуете двадцать пять процентов его имущества? — спросил Карелла.
— Да, я это знала.
— Каким же образом?
— Мам нам постоянно это говорила.
— Что значит постоянно?
— Ну, то и дело. Конечно, когда они обговаривали с отцом всяческие условия, мы были уже не дети, знаете... Это было всего два года назад. Мам твердила, что не даст ему развода, если он не включит нас в завещание. Меня и Лоис. Половина его состояния — нам пополам. Мы это знали всегда, мам постоянно об этом говорила с удовольствием и гордостью. Она понимала, какое большое дело для нас делала. И сделала.
— Где вы были в пятницу ночью, мисс Шумахер? — спросил Браун.
— Вермонт. Говорила же.
Снова хипповая улыбочка. Вся в мамашу, это уж точно. И давайте без всяких штучек-дрючек, пожалуйста. Факты. Только факты... Да, мэм...
— А здесь, в городе, не были?
— Нет. Была в Вермонте.
— С кем-нибудь?
— Тоже уже говорила: одна. Всегда езжу туда одна.