Голос отдалился. Орали в кухне, так подумал Карелла. Точнее даже, в узеньком коридорчике у кухни, если судить по плану-схеме дома. Сонни Коул, убийца его отца, орал оттуда партнеру, который стоял в середине здания.
— Диз! Он сел! Я это вижу! Он на земле! Диз, ты меня слышишь?..
Ответа сыщики не расслышали. Но снова шум шагов: бегут опять к ним, к кухне, по тому коридорчику. Карелла изо всех сил прижимал уоки-токи к уху, боясь упустить хоть какой-то звук, свидетельствующий о местонахождении убийц. Прямо у дверей вдруг раздался смех, озадачивший его.
— Мы едем на Ямайку! — сказал, смеясь, Сонни девчонке. Тембр высокий, пронзительный...
«Ну, это ты только так думаешь», — усмехнулся Карелла.
— Это был Сонни, — заявил Уиттейкер. — Говорит, что вертолет сел.
— И он прав, — ответила Эйлин. — Действительно сел.
— Ну, я тогда иду, — говорил он печально, как при расставании. — Ты уверена, что ничего не перепутала, что все в силе?
— Надеюсь, — сказала Эйлин.
— Я тоже, — добавил Уиттейкер. — Иначе кому-то кранты придут, понятно? Значит, так: только увижу, что пилот там стоит, иду к вертолету. Остальное знаешь.
— Знаю.
— И уж лучше без всяких штучек. Ясно?
— Да не будет никаких штучек, — заверила его она.
— И никаких сюрпризов, — сказал он и неожиданно высунулся в окно. — Пока, Красная! — крикнул, ощерясь, и снова пропал в темноте...
— Я — Эйлин, — передохнув пробормотала она, потом быстро четко: — Уиттейкер пошел назад, вглубь.
Карелла полностью блуждал бы в потемках, не слышь он голос Эйлин по уоки-токи. Этот голос — толкового полицейского и верного друга — вдохновлял его, готовил к тому, чтобы быть абсолютно на высоте, когда он выйдет из укрытия и должным образом поприветствует убийцу отца.
— Вертолет сел...
Потом:
— Уиттейкер пошел назад...
И такое:
— Пилот вышел из машины!..
Карелла ждал. Уэйд, напрягшись, стоял рядом, прижав ухо к створке, прислушиваясь ко всему, что творилось в коридорчике, к каждому шороху.
Оба уже давно вынули револьверы.
А теперь просто ждали.
— Пилот поднял руки над головой, — сказала Эйлин.
Она стояла на полпути между одним из грузовиков и вертолетом, синие полы куртки развевались под напором вращающихся лопастей. Она видела, как пилот остановился у лесенки, раздвинул дверь вертолета. Его волосы тоже шевелились на ветру, руки над головой... Внутри вертолета Эйлин не видела никого.
— Открывается дверь кухни, — сообщила она.
Дыхание у нее перехватило.
— Уиттейкер высунул голову, оглядывается...
Эйлин помахала ему. Пусть знает, что она здесь. Все идет по плану. Понятно? Лишь только захватите пилота, отпускаете девицу, а я ее жду здесь... Он не помахал ей в ответ. Ну же, дай понять, что знаешь о моем присутствии, что видишь меня... Опять помахала, на этот раз энергичнее. Он снова не отозвался. Еще раз огляделся, чтобы убедиться в том, что никто не подкарауливает его где-нибудь в засаде. Потом побежал к вертолету.
— Бежит к вертолету! — закричала Эйлин в уоки-токи. — Девчонку все еще удерживают в доме. Инспектор?
— Да?
— Кто начинает партию?
— Я. Только дайте знать, когда девчонка освободится.
— Да, сэр.
Молчание.
— Он почти у машины.
Опять молчание.
— Он уже сзади пилота. Подает знаки тем, кто в доме. Девчонка вышла.
— Долли! — закричала она. — Сюда, сюда!
— Первая штурмовая группа, пошла! — заорал Брэди.
Позже, в закусочной, неподалеку от штаб-квартиры, сидя за кофе с миндальными орешками, покуда следующий жаркий день будет опускаться на город, они станут складывать, как мозаику, все кусочки, все моменты события, которое тогда произошло. Будут решать головоломку, заполнять кроссворд, оценивая слова и поступки с разных точек зрения и видения, стараясь складывать их воедино, пытаясь воссоздать более или менее полную картину того, что поначалу казалось смесью неожиданностей и воплощением скомканности, хаоса.
Стало быть, так.
Девушка бежит к Эйлин. Да?
Бежит.
Волосы красные, как маяк в ночное время. Так?..
— Долли! — закричала тогда Эйлин второй раз.
— Эй! Красная!
На секунду Эйлин замерла от удивления: его голос раздавался из темноты, оттуда, где он стоял позади пилота. Она повернулась, чтобы определить с точностью, где звучал голос, буквально на секунду упустив девчонку из поля зрения.
— Я врал! Ха-ха! Я все вам врал!
И Долли вся превратилась в кровавый взрыв.
Они выскочили из подвала, едва скомандовал Брэди. Сонни только что отпустил Долли и у боковой двери приготовился бежать через двор, словно бегун, стремящийся к финишу, в ожидании хлопка стартового пистолета. Этот пистолет действительно прозвучал сзади: выстрел, произведенный Уэйдом из полицейского револьвера. Он угодил в правую голень и сбил Сонни с ног, прежде чем тот смог переступить порог. Они тут же навалились на Сонни; Уэйд выбил из его рук пистолет, когда Сонни постарался приподняться и прицелиться в них. Карелла швырнул туловище Сонни под свое колено, прижимая его к линолеуму коридора. Зеленый такой линолеум, Карелле ни за что его не забыть. С желтыми цветочками. Зеленое, желтое. И широко раскрытые карие глаза Сонни. Карелла глядел в эти глаза, вбивая ствол своего револьвера в глотку Сонни.
— Ну же, — шепнул Уэйд. — Сделай...
Девушка, спотыкаясь, все еще бежала, розоватые груди под лавандовой блузкой превращались в большие красные цветы, когда пули АК-47 врезались в спину и вылетели из груди страшной смесью крови, кусочков легких, тканей, кожи... Она с ног до головы обрызгала Эйлин, упав на ее руки...
— О, Боже милостивый, — пробормотала Эйлин и услышала, как раздались выстрелы из вертолета. Снайпер выстрелил всего два раза. Но и этого оказалось больше чем достаточно. Первая пуля попала Уиттейкеру в шею и на вылете раскромсала трахею. Второй выстрел угодил в правую щеку, когда его развернуло ударной волной первой пули и откинуло от пилота. Он умер еще до того, как раздробленные кости рикошетом впились в мозг...
За баррикадами было тихо. Даже Проповедник замолчал.
— Ну же, — торопливо прошептал Уэйд. — Сделай это.
В коридоре пахло сладостями, потом, страхом и гневом. Но самое-самое сладкое Карелла соотносил со своим отцом, и все связанные с ним чувства и воспоминания жгли ему глаза; руки тряслись, а вместе с ними тряслось и дуло револьвера, втиснутое в глотку Сонни. По его лицу пот струился ручьями. Лицо Уэйда было тоже рядом, и все трое задыхались в удушливом коридоре. В преддверии грядущего убийства.
— Сделай же это, — снова прошептал Уэйд. — Мы здесь одни.
И Карелла почти сделал это. Слегка-слегка нажал на спусковой крючок, почти наяву ощутил грохот взрыва, за которым последует конец Сонни. Но не только его конец. Могли бы и в Карелле окончиться вся боль, вся печаль, вся ненависть. Могли. Но он знал, что, если для этого необходимы слова шепотком «сделай это» — о, как легко сделать это в укромном местечке, — он будет поступать так не только с Сонни, но поступит так и с самим собой. Прикончит себя как личность. Всех в этом городе, где так много людей уповали на правосудие и закон.
Он порывисто оторвался от убийцы своего отца.
— Встань! — рявкнул он.
— Ты меня застрелил, гад ты! — завопил Сонни Уэйду.
— Встать! — снова приказал Карелла, рывком подняв Сонни на ноги, надел на него наручники, защелкнул, да покруче, пожестче. Уэйд смотрел на него с нескрываемым удивлением.
— Я выдвину против тебя обвинения! — заявил Сонни. — Ишь ты, застрелил меня. А?
— Да, да, ты выдвинешь обвинения, — сказал Уэйд.
Он по-прежнему не спускал глаз с Кареллы.
— Не понимаю я тебя, — заявил Уэйд.
— Ну да уж что там... — отозвался Карелла.
Глава 13
Он позвонил зятю из закусочной и сказал, что захватит его по дороге домой. Когда Томми поинтересовался, зачем это нужно, Карелла ответил: