Я приоткрываю плотную штору ровно настолько, чтобы в комнате стало светлее. Прозрачную занавеску под ней оставляю на месте.
Удовлетворившись, Кларк подходит к кровати, кладет чипсы рядом с собой и открывает книгу сказок, которую листал в машине.
Он притворяется, что все нормально, и это причиняет мне боль. Я ненавижу себя за то, что не могу предложить ему большего, по крайней мере, сейчас.
Когда в моей сумочке звонит телефон, у меня перехватывает дыхание. Мне могут звонить лишь два человека: миссис Фостер и Таша.
Номер абонента скрыт. Я не отвечаю, не зная, кто звонит.
Я смотрю на телефон, пока он не перестает звонить и не издает звуковой сигнал, оповещающий о наличии оставленного сообщения.
Я сразу же его прослушиваю.
— Здравствуйте, это Мэнди Санчес, мать Дениз. Пожалуйста, перезвоните мне, — в ее голосе слышится срочность.
Сначала я упрекаю себя за то, что забыла скрыть свой номер, когда звонила ей, но затем понимаю, что, вероятно, это к лучшему, иначе у нее не было бы моего номера. Я не ожидала, что она мне позвонит.
Пока Кларк листает свою книгу, я незаметно выхожу на улицу, чтобы позвонить.
— Полиция приходила ко мне домой, — говорит Мэнди, как только слышит мой голос. — Они хотели поговорить со мной.
— О Дениз?
— Они сказали, что получили анонимный звонок о домогательствах к сотрудникам в отеле, где работала моя Дениз. Они хотели знать, рассказывала ли Дениз мне что-либо перед смертью.
Сработал ли мой звонок в полицию Форт-Хейвена?
— Что вы им сказали?
— Я сказала им правду. Этот человек, Коул Уилтон, причинил боль моему ребенку. Он причинил ей боль.
Я хочу попросить ее рассказать мне, что именно он сделал с Дениз, но я уже знаю.
— Это было храбро с вашей стороны. Мне глубоко жаль, что случилось с Дениз.
Сейчас моя вера в то, что она не покончила с собой, только укрепилась. Но что, если полиция не сможет найти доказательств ее убийства?
— Кто вы такая? — спрашивает Мэнди.
Ее вопрос застает меня врасплох. В прошлый раз ее не интересовало мое имя.
— Подруга Дениз, — повторяю я то, что сказала ей в прошлый раз.
— Вы можете мне помочь? — спрашивает она. — Можете ли вы помочь добиться справедливости для моей дочери? Она не заслужила такой смерти. Говорят, она выпрыгнула из окна нашей квартиры, но я в это не верю.
Образ моей подруги, лежащей мертвой на тротуаре, разрывает мое сердце.
— Не знаю, смогу ли помочь. Я попробую.
Слезы меня душат, Кларк стоит на пороге и смотрит на меня с подозрением.
— Пожалуйста, она была для меня всем. Она снится мне каждую ночь. Кто-то должен заплатить за то, что с ней случилось.
— Знаю, — говорю я. — Они заплатят.
Я не знаю, как помочь на расстоянии. Сложно пытаться привлечь Коула к ответственности, не выдавая себя.
— Спасибо, — говорит она. — Я все расскажу полиции. Я поищу ее дневники и передам их полиции.
— Хорошо, — на душе у меня становится легче. — Это хорошая идея.
— Моя Дениз любила вести дневники, — продолжает она. — Она сказала, что это помогает освободить разум. Я надеюсь, что ее слова помогут полиции.
Когда я заканчиваю разговор, во мне пробуждается непоколебимая уверенность, что Коул обязательно будет наказан по крайней мере за одно из совершенных им преступлений. А после этого я приложу все усилия, чтобы раскрыть и остальные.
Преисполнившись надежды, я беру сына на руки и обнимаю его до тех пор, пока он не начинает извиваться и пытаться оттолкнуть меня.
— Мамочка, я не могу пошевелиться.
Отпустив его, я делаю нам бутерброды с помидорами, и мы едим их перед телевизором, не включая его. Я не хочу совершить ошибку, заснув с включенным телевизором, а проснувшись, обнаружить, что он увидел мое лицо в новостях. Несмотря на то, что Кларк умоляет меня дать ему посмотреть мультики, телевизор остается выключенным.
После обеда я читаю ему его любимые книги, пока он не становится сонным и не засыпает. Я собираюсь снова задернуть шторы, когда замечаю полицейскую машину, припаркованную перед мотелем.
В панике я проверяю, закрыта ли дверь. Владелец мотеля, должно быть, узнал меня и позвонил им, чтобы они приехали и арестовали меня.
В любом случае, я попала. Загнана в угол. Смотрю на своего сына. Я подвела его. Я разрушила его жизнь.
Полицейская машина стоит на стоянке час, но никто в нее не садится. Я продолжаю ждать, что полиция постучит в дверь, но этого не происходит.
Необходимость справить нужду заставляет меня отойти от окна. Когда я возвращаюсь, машины уже нет.
Лучшее, что я могу сейчас сделать — это оставаться на месте и надеяться на чудо.
Останавливаться в мотелях небезопасно.
Мгновенно возникает мысль позвонить Таше и спросить, остается ли в силе предложение погостить у нее. Я напоминаю себе, что, возможно, подвергаю ее опасности, предпринимая этот шаг. А что если ее муж не в городе?
Это определенно плохая идея, которая может навредить слишком многим людям.
Я ложусь рядом с Кларком и обнимаю его, защищая единственным доступным мне способом.
Глава 26
Шесть лет назад
За день до моей свадьбы с Бреттом, я стояла у входа в банкетный зал.
Все было готово к мероприятию.
Хотелось бы мне сказать все было идеально, но жизнь научила меня, что ничто не бывает идеальным.
Я не знала, вызваны ли бабочки в моем животе радостью предстоящего замужества за мужчину моей мечты или же страхом, что что-то пойдет не так.
Я решила сосредоточиться на том, что может пойти правильно. Мы с Бреттом собирались провести остаток жизни вместе. Он пообещал положить мир к моим ногам. Я пообещала любить его всем сердцем. Мы встречались три месяца, но я чувствовала, будто знаю его всю жизнь.
Весь зал был украшен душистыми розами цвета шампанского, в обрамлении кружева и шелка. Они также украшали люстру над танцполом.
Я вздрогнула, когда кто-то обнял меня за талию. Почувствовав его теплый, древесный одеколон, я повернулась к нему лицом.
— Доброе утро, жена.
Он поцеловал меня в шею.
— Вы пока не можете называть меня так, мистер Уилтон, — сказала я, отдаваясь ласке. — Лишь через несколько часов.
— Не могу ждать.
Он прислонился своим лбом к моему.
— Представляешь, как мы будем танцевать?
— О, да.
Я улыбнулась.
Я наслаждалась моментом, затем отстранилась, выражение моего лица стало серьезным.
— Жаль, что твой отец не сможет присутствовать.
Его отец ясно дал понять, что не одобряет наш союз и не придет на свадьбу.
Он не верил в наш брак и считал отвратительным, что его сын собирается жениться на бывшей горничной. Он даже угрожал отречься от Бретта, если тот не откажется от этой затеи. Когда мы только познакомились, Бретт сказал мне, что его отец любит его контролировать, но только он сам будет решать на ком жениться.
Коул решил покинуть город на время празднества, чтобы не видеть, как мы станем мужем и женой.
Я была рада, что он не придет. Я его не выносила. Мне тяжело было дышать в его присутствии, а Бретт становился напряженным.