Репортер потрясена не меньше, чем окружающие.
— Почему вы так говорите, миссис Санчес? — спрашивает она. — Вы обвиняете мистера Уилтона в убийстве?
Грудь Мэнди вздымается, когда она смотрит прямо в камеру.
— Полиция утверждает, что она совершила суицид, но я в это не верю. Это сделал Коул Уилтон. Он убил моего ребенка. Моя дочь никогда бы не покончила с собой. У нее был сын, которого она очень любила. Она никогда бы не оставила его по своей воле.
— Миссис Санчес, вы осознаете серьезность своего обвинения?
— Это не обвинение, — повышает голос Мэнди, люди в ужасе наблюдают за ней. — Это правда. Этот человек должен гнить в тюрьме до конца своей жизни. Когда он уволил мою дочь, он пригрозил, что если она когда-нибудь что-нибудь скажет, он убьет ее. Он сдержал обещание.
— Почему она не обратилась в полицию?
Я попросила Мэнди выступить с речью, но никак не ожидала, что она обвинит Коула в убийстве. Она делает всю работу за меня.
— В тот день она сказала, что пойдет в полицию, и ее убили».
Когда Мэнди закончила выступление и разговор перешел на другую тему, я выключила телевизор и легла на кровать. Голова кружилась, пока я смотрела в темноту. Как бы я ни была рада, что Коул предстанет перед судом, я в ужасе от всего того, что он натворил. С таким количеством выдвинутых против него обвинений, властям будет трудно отпустить его. Безусловно, они должны отказать ему в освобождении под залог.
Я хочу спать, но не могу уснуть. Я взволнована и напугана. Я испытываю облегчение, зная, что Коул понесет наказание, но он очень богатый человек. Если они совершат ошибку и выпустят его под залог, он может сбежать. Ничто не помешает ему сменить личность и сбежать в другую страну, где он, возможно, продолжит удовлетворять свои больные желания.
Утром я сажаю Кларка в машину и мы отправляемся купить завтрак, чтобы съесть его в парке. На кассе в продуктовом, мой взгляд задерживается на стенде с журналами и газетами.
Лицо Коула на обложках нескольких газет. Чтобы отвлечь внимание Кларка, я даю ему немного денег и говорю, что он уже большой мальчик и может заплатить за нашу еду. Он улыбается и делает несколько шагов вперед.
Я собираюсь взять одну из газет, когда замечаю другую с небольшой фотографией Коула в углу обложки, рядом с фотографией другого мужчины. Бретта Уилтона. Заголовок вызывает у меня тошноту.
«Отец и покойный сын в течение многих лет подвергали сотрудников сексуальному насилию».
Глава 28
Слезы капают на статью, лежащую на полу в ванной. Я не хочу верить словам, написанным там.
Он был моим мужем, человеком, которого я полюбила с первого взгляда, и отцом моего сына. Не может быть, чтобы он был таким же чудовищем, как его отец. Он не мог совершить все те ужасные вещи, о которых я прочитала в газетах, разбросанных вокруг меня на полу в ванной.
Из-за запертых дверей до меня доносятся звуки. Кларк играет в игру на моем телефоне. Я держу пульт от телевизора при себе, чтобы он не смог его включить.
Я думала, все кончено. Думала, что Коул наконец заплатит за свои преступления. Но не ожидала, что именно я подвергнусь выстрелу, который оставит на мне еще больший шрам.
Бретт никогда бы не совершил того, в чем его обвиняют. И все же, там все написано черным по белому. Несколько женщин выступили с заявлением, в котором обвинили его в сексуальных домогательствах к ним в разных номерах отеля.
Ящик Пандоры, который я открыла, лишь приоткрыл завесу истины. На Коуле и Бретте дело не ограничилось.
Многочисленные обвинения также гласят, что Коул Уилтон и его сын Бретт Уилтон предлагали горничных другим влиятельным мужчинам, которые останавливались в отеле Форт-Хейвена, чтобы они могли делать с ними все, что пожелают во время своего пребывания.
В последующих сообщениях утверждается, что «Блэк Остер Резорт» не просто являлся отелем, а был тайным борделем, убежищем для таких монстров, как Коул и Бретт Уилтон.
Как бы мне ни хотелось спрятать голову в песок, правда неумолимо раскрывается в моей голове. Головоломка начинает складываться.
Мне всегда казалось, что что-то здесь не так. Где-то внутри меня звучали сигналы тревоги, но я глушила их. Какой нормальный человек поверил бы, что такие ужасы творятся прямо у него под носом?
Мне следовало догадаться, что Коул не остановится ни перед чем, включая изнасилование будущей жены своего сына. После того, что он сделал со мной, что помешало бы ему сделать то же самое с другими женщинами?
Но Бретт? Я знала, что он старался изо всех сил, чтобы доказать, что он мужчина, что он не такой трус, каким его считал отец. Он жаждал одобрения своего отца. Как далеко он зашел, чтобы его получить?
Худший вид предательства мучает меня изнутри, когда я перебираю в уме некоторые из прочитанных фраз. Они навсегда запечатлеваются в моей памяти.
Я бы не поверила ни единому слову, сказанному кем-либо о моем муже, но одна из женщин заявила, что Бретт изнасиловал ее семь лет назад.
«Я забеременела от него, и когда я сообщила ему об этом, он уволил меня и заставил избавиться от ребенка. Его отец появился в клинике и предложил мне деньги, чтобы я исчезла, угрожая убийством, если я вернусь».
Неважно, что большинство женщин, обвинявших Бретта в изнасиловании, указывали на даты до того, как я вышла замуж за него, это не имеет значения. Возможно, он влюбился в меня и перестал этим заниматься. Однако это не оправдывает прегрешений, которые он совершил. Он вел двойную жизнь, скрывая ее от меня.
Горячие и быстрые слезы катятся по моим щекам и стекают на шею. У меня болит голова. Все мое тело болит. Я не могу думать. Не в состоянии даже пошевелиться. Я не знаю, как смогу заботиться о своем сыне, когда в моей душе такой хаос.
Как я смогу скрыть от него свою боль?
— Мамочка, ты плачешь? — спрашивает он из-за двери.
Я даже не подозревала, что плачу так громко.
Я собираю бумаги и запихиваю их в пластиковый пакет, который быстро прячу в шкафчик под раковиной. Сделав глубокий вдох, я открываю дверь и нежно обнимаю Кларка.
— Прости, малыш, — шепчу я, кладя его голову к себе на плечо. — Маме просто очень грустно.
— Но папа спит на небесах. У него ничего не болит.
— Я знаю, — плачу сильнее, сотрясаясь всем телом. — Я буду в порядке. У нас все будет хорошо.
Я сомневаюсь, смогу ли я когда-либо вернуться в норму. Слишком многое произошло. Как я смогу преодолеть это? Такое чувство, что моя жизнь закончилась, и я чувствую себя ужасно, потому что мне есть о ком заботиться.
Я должна взять себя в руки ради Кларка. Он — все, что сейчас имеет значение.
Я ненавижу Бретта за то, что он сделал, и я даже рада, что он заболел раком. Я человек не злой. Я никогда не стремилась причинить кому-либо боль, но его действия принесли страдания мне и другим. Размышляя о пожизненном заключении, я понимаю, что страдания в тюрьме могли бы быть еще более мучительными, чем смерть. Мне бы хотелось, чтобы он мог взглянуть мне в глаза и увидеть всю ту боль, которую он причинил.