— Мне жаль, миссис Уилтон.
Она сжимает ручку своей сумочки и переминается с ноги на ногу. Сегодня она выглядит иначе. Ее коса не такая аккуратная, как обычно, глаза красные и припухшие. Она надела желтое летнее платье длиной до колен задом наперед.
Она уже знает.
Сначала я испытываю облегчение, затем впадаю в панику, потому что не знаю, что именно говорится в прессе. Я боюсь узнать.
Я киваю и поджимаю губы. Слезы возвращаются и душат меня. Я позволяю им беспрепятственно стекать по моим щекам.
— Поспите, — она отводит взгляд. — Я присмотрю за Лиамом, хорошо?
Лиам. Он может проснуться в любой момент. Я не хочу, чтобы он видел, как я плачу. Сказать ему, что его отец умер, будет самым трудным, что я когда-либо делала в своей жизни.
Мне действительно нужна помощь Джанеллы. Мне нужно будет позаботиться о многом, например, об организации похорон. Забот впереди столько, что у меня кружится голова еще до начала.
— Вы уверены? — спрашиваю я Джанеллу.
Если она позаботится о Лиаме, у меня, по крайней мере, будет время погоревать в одиночестве.
— Да. Я присмотрю за ним.
Джанелла ломает руки. Она, вероятно, не знает, как вести себя с вдовой, а еще она выглядит невероятно грустной. Несмотря на то, что Бретт был моим мужем, она была с ним знакома еще до моего появления. Для нее это тоже утрата.
Я хочу принять ее предложение, но как бы мне ни хотелось побыть одной, мне нужно быть с Лиамом, и я хочу дать Джанелле время прийти в себя.
— Нет. Все в порядке. Я погуляю с ним. Вы можете взять выходной, если хотите. Здесь не так уж много дел.
Она кивает, но не поворачивается, чтобы уйти.
— Джанелла, все в порядке?
— Я хочу поговорить с вами, миссис Уилтон.
Я не могу представить себе ничего более важного, чем пойти к сыну прямо сейчас. Она, вероятно, хочет услышать больше о том, что случилось с Бреттом, а я не могу этого сделать, по крайней мере, до того, пока не скажу Лиаму, что его отец мертв.
— Мы можем поговорить завтра? — спрашиваю я. — Я хочу позавтракать с Лиамом в городе.
— Нет. Завтра будет слишком поздно. Я приберусь и дождусь вас.
Она кивает мне и идет на кухню.
Теперь, когда Бретта здесь больше нет, возможно, она хочет уволиться. Что бы она ни хотела обсудить, придется подождать.
Я еле тащусь вверх по лестнице и иду в гостевую ванную. Я оставила там джинсы и футболку вчера утром, когда ходила в душ. Я не могу заставить себя зайти в нашу спальню. Пока нет.
Одетая и готовая к выходу, я направляюсь в комнату Лиама. Он открывает глаза, как только я вхожу, и трет их кулачками, как делал в детстве. Его вьющиеся волосы кажутся блестящими в утреннем свете. Вчера вечером я забыла закрыть жалюзи. Я удивлена, что свет не разбудил его.
— Доброе утро, Супербой.
Ему нравится, когда его так называют. Он сказал мне, что однажды он станет и доктором, и Супербоем.
— Доброе утро, мамочка.
— Лиам, — я присаживаюсь на край его кровати и притягивая его к себе на руки, — нам нужно кое о чем поговорить. Но давай погуляем, ладно? Пойдем, немного покатаемся. Может быть, мы позавтракаем на улице.
Лиаму нравится, когда мы ездим по городу, не имея конкретной цели. В детстве это очень успокаивало его, когда он был расстроен. Я надеюсь, что это сработает и в этот раз.
— Хорошо, — говорит он, его глаза сияют. — Папа тоже пойдет?
Невидимый кинжал вонзается мне в живот. Я зажмуриваю глаза, чтобы заглушить боль. Затем я снова открываю их и качаю головой.
— Нет детка.
— Потому что он спит, — говорит он.
— Да.
Мне не стоит сейчас говорить ему, что его отец больше никогда не проснется.
Я помогаю ему быстро одеться, затем мы спешим вниз по лестнице и выходим на улицу, он радостно смеется, разбивая мне сердце.
Наша соседка, Марджори Смит, поливает маргаритки в своем саду, ее трость прислонена к забору, разделяющему наши дома. Увидев меня, она, как всегда, останавливается и смотрит, но не машет рукой. Я ей никогда не нравилась, и мне все равно.
Я игнорирую ее и помогаю Лиаму сесть в машину. В тот момент, когда мы выезжаем с подъездной дорожки, мой взгляд привлекает серый Мерседес, поворачивающий на нашу улицу.
Моя кровь закипает от ненависти, когда я наблюдаю, как его машина появляется в поле зрения.
— Это дедушка.
Лиам подпрыгивает на автомобильном сиденье.
— Можно ему поехать с нами?
— Нет, нельзя.
Я сжимаю руки на руле.
— Это наше время наедине.
С этими словами я резко нажимаю на педаль газа, и мы уезжаем под визг шин.
Глава 6
— Может, нам стоит позавтракать в парке? — спрашиваю я Лиама, стараясь быть веселой, хотя внутри умираю.
Я планировала пригласить его позавтракать в ресторан, но Бретта хорошо знали в нашем маленьком городке. Было бы кошмаром, если бы кто-нибудь подошел ко мне и Лиаму, чтобы выразить свои соболезнования, еще до того, как я ему об этом сказала. Так что, мы купили несколько бутербродов в маленькой пекарне.
Парк может быть хорошей идеей, так как в 8 утра там будет мало людей или их совсем не будет. А еще это любимое место Лиама. Понятия не имею, будет ли это иметь значение, но я хочу, чтобы он находился в приятном месте, когда я ему скажу.
— Еще рано, — отвечает Лиам.
В его голосе слышится восторг.
— Так и есть, — я с трудом проталкиваю слова сквозь горло. — Приятно делать что-то новое, верно?
— Да, это как приключение. Ты самая лучшая мамочка во всем мире.
По моей щеке скатывается слеза. До сегодняшнего дня я верила в это. Но теперь это неправда, и никогда не станет правдой. Лучшая мамочка в мире не убивает отца своего ребенка.
Чем больше времени у меня на то, чтобы все обдумать, тем больше я верю в свою вину. Мой муж не умер бы, если бы не я.
— А ты самый лучший сын в мире, — возвращаю я комплимент, потому что не заслуживаю его.
Некоторое время мы едем в тишине, пока я пытаюсь решить, в какой из двух парков отвезти Лиама. Я благодарна за то, что мой сын не очень разговорчив.
Оба парка в городе пустынны, как я и надеялась. Это неудивительно. Кто приведет своих детей в парк в четверг утром, когда они должны быть в школе?
— Ты хорошо спал прошлой ночью?
Я прощупываю почву, пытаясь выяснить, видел ли он или слышал что-нибудь, кроме нашей с Коулом ссоры.
Лиам крепко спит, но из-за приезда скорой помощи и полиции в доме был большой переполох.
— Это было весело. Мне снились полицейские.
Желудок сжимается, в уголках глаз собираются слезы.
— Это был не сон, — говорю я напряженным голосом.
Как только слова выходят наружу, я резко выдыхаю, жалея, что не могу взять их обратно. Я не хотела произносить их вслух.
К счастью, Лиам, должно быть, не услышал меня, потому что перешел к другой теме.
— Мамочка, вон цветочный парк, — возбужденно кричит он, указывая в окно. — Я хочу пойти в цветочный парк.
Это один из небольших парков с яркими качелями, которые очень нравятся Лиаму. Кроме седовласой женщины, фотографирующей розы, вокруг больше никого нет.