– Кто он был? Отвечай!
Наверное, разыграть сцену ревности было не лучшим решением. Даже он отдавал себе отчет в том, что не имеет на такую бурную реакцию никакого права. Разве что списать все на всплеск эмоций, на то, что от страсти он перестал себя контролировать…
София резко обернулась. Глаза ее вспыхнули, зрачки сузились, и Берканту впервые вдруг стало страшно рядом с ней. Показалось, что в этой женщине таится что-то такое, о чем он и не подозревает. Он хотел было отшатнуться, но София вдруг сама ухватила его рукой за шею, вцепилась пальцами в волосы на затылке, крепко, так, что на глазах от неожиданного жжения выступили слезы, и, почти вплотную приблизив к нему лицо, шепнула ему в губы:
– Его звали Борис.
А затем поцеловала, сильно, до боли. Беркант чувствовал, как ее крепкая ладонь давит ему на затылок, как разошлась трещинка у него на губе, и к поцелую примешался терпкий привкус крови. Почему-то все это завело его до крайности. То, что он сам вдруг оказался жертвой сильной и жестокой хищницы, то, как властно, решительно она рванула его на себя, ясно давая понять, кто здесь будет за главного. В голове зашумело, в борт яхты ударила волна, и пол ушел из-под ног. Беркант и сам не заметил, как они оказались на застеленной ярким покрывалом кушетке, куда он весь вечер так мечтал Софию уложить. Как так вышло, что, несмотря на то что все его намерения и планы пошли прахом, они уже сдирали друг с друга одежду, боролись за доминирование, и он эту битву явно проигрывал. Как так получилось, что он вдруг перестал пытаться взять верх над Софией и расслабился в ее руках, отдался этой превосходящей его силе, и сила внезапно обернулась нежностью, сладостью, повела его за собой, мягко, но твердо и настойчиво. И он счастлив был следовать за ней.
В голове туманилось, перед глазами мелькали темные татуировки, которыми украшена была кожа Софии – загадочные символы и оскаленная пасть волка. Он успел удивиться мельком таким неженским рисункам, но спросить, откуда они, для чего, уже не сумел. Все связные мысли вышибло из головы, когда Беркант ощутил вдруг, что едва ли не впервые в жизни может позволить себе отбросить маску сурового мачо, сдаться на милость победителя, утопить его в ласках, смутить и обезоружить своей покорностью. Он заметил, как между бровями Софии залегла удивленная морщинка, как стальная хватка ее сменилась нежными объятиями, как поцелуи из исступленных стали чувственными, исполненными тихой радости воссоединения. И как сам он, пьянея от блаженства, от ощущения какой-то внутренней правильности происходящего, всем своим существом погрузился в истому.
После, обессиленные, выплеснувшиеся без остатка, они рухнули рядом. Беркант лишь через несколько минут сумел повернуть голову набок, взглянуть на Софию и понял вдруг, что она заснула – и тут же снова переменилась. Ничего от властной, суровой хищницы в ней не осталось, на лице застыло доверчивое, ранимое, потерянное выражение. Он же, окончательно сбитый с толку, весь перепаханный этим вечером, этой близостью, долго еще рассматривал ее разгладившиеся во сне черты, а затем, поймав себя на этом, удрал на палубу, как трус, едва успев натянуть штаны.
Ясно было одно – ничего он так и не выиграл, ничего не понял в этой русской, никакой власти над ней не приобрел. И в будущем – если оно, конечно, будет у них, это будущее, – все рычаги управления будут в ее руках. Этого никак, никак нельзя было допустить. Ведь именно ради победы все изначально и затевалось…
Когда он нашел в себе силы снова вернуться в каюту, он намеренно громко хлопнул дверью. И София тут же зашевелилась, села на кушетке, пробормотала растерянно:
– Надо же, я уснула… – И тут же заторопилась домой. – Мне пора. Сейчас вызову машину, спасибо за ужин.
По лицу ее трудно было что-то прочитать, но Беркант все же не зря так пристально вглядывался в нее все эти часы, не зря запоминал малейшие повадки. И сейчас смог разглядеть, что София, как и он, слегка растеряна случившимся, сбита с толку. Вероятно, она совсем не так рассчитывала провести вечер. А может, ее смутило то, что она уснула, ослабила контроль, фактически подставила мягкий живот малознакомому, возможно, опасному человеку. Вон как подрагивали уголки ее губ, как настороженно блестели всегда такие спокойные, цепкие глаза.
Это немного успокоило Берканта. Возможно, все было не так уж безнадежно. Просто София лучше его умела владеть собой. Да что он, в конце концов, себе напридумывал? Кто она такая? Железная леди? Да она обыкновенная баба, которая, как и все они, хочет любви и тепла.
– Давай я поеду с тобой, провожу, – предложил он.