К достоинствам статей Парланда следует отнести и способность организовывать и систематизировать материал, видеть предмет в перспективе, в контексте времени и культурного окружения. Это умение приводить в систему разрозненные факты помогло Парланду и при написании романа, сложная композиция которого не только пе затрудняет восприятия текста, но, наоборот, позволяет писателю выбрать наилучшую форму для воплощения своего замысла, добиться максимальной напряженности интриги и, как ни странно, — целостности сюжета.
Роман «Вдребезги» Генри Парланд начал писать в Каунасе осенью 1929 года. В основе сюжета — реальное событие, смерть одной из близких знакомых писателя. Формально поводом послужило желание принять участие в литературном конкурсе — это объясняет отчасти скорость, с какой было написано столь сложное произведение. Но Парланд не успел завершить работу, и прежде всего определить окончательную композицию книги. В ноябре 1930 года он заболел скарлатиной и скоропостижно скончался. Роман увидел свет уже после смерти автора, издание было подготовлено отцом писателя и вышло под редакцией Раббе Энкеля и Гуннара Бьёрлинга, которые внесли определенную стилистическую правку в текст и изменили композиционный строй, сделав его линейным, так что героиня умирала в конце книги. Впоследствии каждое новое издание романа предполагало новые исправления, всякий раз продиктованные желанием угадать и донести до читателя истинный изначальный замысел автора. В 1998 году Пер Стам, шведский исследователь творчества Парланда, опираясь на многолетние собственные исследования, подготовил к печати и осуществил издание романа, максимально приближенное к авторской версии, а также снабдил его подробными комментариями и приложениями, включающими отрывки, не вошедшие в основной текст[5].
Роман «Вдребезги» посвящен воспоминаниям. Герой, который одновременно является как бы и автором, пытается возродить в памяти образ умершей возлюбленной, для чего обращается к ее фотографиям. Процесс воспоминания сравнивается с процессом проявки фотоснимков. Однако возвращение в прошлое, подробнейшая реставрация облика героини, малейших деталей и примет времени не помогают автору понять, в чем причина их взаимной неспособности любить по-настоящему, почему их роман так и остался скучной привязанностью, основанной на стремлении к самоутверждению, стремлении героя подчинить подругу своей воле и ее равнодушной покорности. Можно сказать, это — любовный роман о неспособности любить, и больше — о неспособности понять другого человека, но при этом — и о страстном желании близости и взаимопонимания. Эта тема встречается и в поэзии Генри Парланда:
Сложная композиция романа, сюжет которого раскручивается как бы по спирали, словно подчеркивает тщетность усилий героя, пытающегося, пусть и посмертно, распутать клубок человеческих взаимоотношений. Но у читателя не остается разочарования от обманутых надежд. Главный итог книги — возникающее у читателя осознание хрупкости человеческих отношений и высочайшей их ценности. Неудавшаяся попытка героя восстановить прошлое служит предостережением тем, для кого открыто будущее. Для нас с вами.
Нельзя сказать, что роман «Вдребезги» стоит особняком в литературе своего времени. Парланд уже в эпиграфе указывает на связь романа с произведениями Марселя Пруста. При желании не составит труда найти и иные литературные параллели — молодых скучающих героев, прожигающих жизнь в ресторанах, немало в литературе 1920—1930-х годов. И все же проза Парланда имеет свой голос, свою оригинальную стилистику.
Удивительно: незавершенный роман двадцатилетнего писателя, созданный в 1930 году, современные критики называют ныне самым лучшим и значительным произведением шведскоязычной литературы Финляндии двадцатого века. Роман, на первый взгляд глубоко укорененный в современной ему действительности, почти с фотографической документальностью запечатлевший жизнь богемы в Хельсинки в 1920-х годах, становится с годами все более и более современным. Долгие десятилетия время словно приближалось к этому произведению, изначально устремленному в будущее, вобравшему в себя многие еще только зарождавшиеся литературные приемы и стилистические находки, чутко отразившему настроения, которые проступали лишь намеками, но стали определяющими к концу столетия: разочарование, скептицизм, неспособность к искренним полнокровным чувствам — ив то же время неудержимая потребность в деятельности, энергичный напор, жажда все новых и новых впечатлений. Потребность в любви и понимании.