Алла Полянская
Вдвоем против целого мира
© PR-Prime Company, 2015
© ООО «Издательство «Э», 2015
Если отбросить невозможное, то, что останется, и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась.
Дождь, начавшийся внезапно и грозно, внезапно и бесславно закончился, но город за окном ощутил облегчение – улицы пахли мокрым асфальтом, а деревья и газоны сияли свежей зеленью. Соня, закрыв глаза, блаженно покачивалась в плетеном кресле, вдыхая запах лета. Аромат цветущей акации вплывал в комнату, наполняя Сонину душу предвкушением счастья. И хоть знала она, что никакого особенного счастья не предвидится, и все поезда, самолеты и прочие транспортные средства, вильнув хвостом, умчались в голубые дали без нее – но вот цветет акация, и в душу приходит ощущение, что не все еще потеряно, что все будет хорошо и даже лучше.
Сквозь ресницы Соня смотрит в окно, ей тепло, уютно и лениво. И только Анжелка дергает ее по пустякам, пытаясь вытащить из нее какие-то эмоции, но они спят глубоким сном, потому что вечер, лето, прошел дождь, и вообще неохота фонтанировать.
– Неужели ты туда пойдешь?!
Анжелке не сидится на месте. Вся она – маленькая, по-девчоночьи легкая и подвижная, напоминает Соне птицу-колибри. Такая же яркая и не имеющая очевидного практического применения. Но колибри существует в природе для нужного и ответственного, хоть и не очень заметного для обывателей дела – она пьет нектар, опыляет цветы и поедает всякую тлю. Так и Анжелка. Она цветов, конечно, не опыляет, но ест – точно как колибри, скачет по комнате, размахивая руками, и Соня удивляется – ведь столько лет, а она прежняя, только ногти научилась красить отменно.
– Почему нет?
– Столько лет прошло! Зачем тебе это? – Анжелка останавливается перед ней и хмурится, глядя на подругу. – Софья! Ты меня слышишь?
– Тебя трудно не услышать. Что ты хочешь от меня, ребристое чудовище?
– Тысяча лет прошло с тех пор, как вы в последний раз виделись. Зачем ты туда пойдешь?
– Именно потому и пойду.
Анжелка возмущенно фыркнула и достала сигареты, опасливо косясь на Соню. Она знает, что курить нельзя, Соня не позволяет курить в своем доме, но сейчас окно открыто, и фактически она будет курить на улице. Если сесть на подоконник, как раз и оказываешься как бы за пределами дома.
– Свалишься вниз – купи в ларьке кока-колы.
Анжелка презрительно повела загорелым плечом – юмор у Сони совершенно черный. Четвертый этаж все-таки, какая там кола. Но это их обычный ритуал, который никак не влияет на их отношения, давно устоявшиеся. Анжелкин муж, тишайший Алик Рыбкин, находящийся целиком под влиянием активной и эмоциональной супруги, иногда позволяет себе ужасаться их обоюдным бездушным комментариям всего на свете, но что это меняет?
– Дариуш решил выпендриться? – Анжелка выпустила за окно облачко дыма. – Соня, очнись. Зачем ты туда едешь?
– Мне любопытно.
Она вздохнула и посмотрела на Анжелку. Ей не хотелось спорить, не было ни настроения, ни предмета для спора – она для себя уже все решила. Их друг детства Дариуш Андриевский устраивает летний бал в своем замке, построенном там, где прошло их детство, и Соня с Анжелкой тоже приглашены. Конечно же, Анжелка презрительно фыркнула и отказалась, а Соня решила пойти. Отчего нет?
Она сама себе лгала и знала, что лжет.
Ей не нужен никакой бал, она заранее знала, что будет чувствовать себя там как корова на льду, но Дариуш ее позвал, и она должна пойти. Просто чтобы увидеть его. Через столько лет – наконец увидеть.
– Я ведь знаю, почему ты хочешь пойти.
Анжелка хищно прищурилась, уставившись на Соню своими безжалостными темными глазами. Соня поняла, что она видит ее уловки насквозь, но спорить не хочет, да и отвечать нечего. Все уже решено, о чем тут спорить.
– Сонь, прошло почти двадцать лет. Может, хватит фигней страдать?
Может, и хватит, но Соня думает о Дарике и понимает, что ведет себя как дура. Ну что она для него? Она и раньше ничего для него не значила, а уж теперь-то. А вот пойдет она на этот его бал, у нее даже платье есть. Но Анжелке она этого не скажет, конечно. Анжелка захочет увидеть ее наряд, а Соня пока не решила насчет него окончательно. Платье из синей органзы и бархата – длинное, с открытыми плечами и пышной юбкой, к нему полагаются перчатки, доходящие до локтей, и туфли на каблуках – Соня никогда не носила ничего подобного, и туфли на каблуках не носила, ей некуда было наряжаться, а на каблуках она может только стоять, но она несколько раз надевала платье и туфли и смотрелась в зеркало, замирая от восторга и страха. Вот так она выйдет из своей старенькой машины, и…