— Что, боишься, удеру?
— Боюсь, что я передумаю.
На пятом этаже было тихо, как в школе после уроков. Все разъехались по домам, учить ГОСы. Собственно, Саша сегодня тоже уезжал. Последняя комната, почти у окна. Хлипкая дверь, горячие губы — и к чертям этот ремень! Внизу тоже никого нет. Ни-ко-го…
Слава потом никуда не ушел: он уснул. Вырубился почти сразу. Саша тоже было задремал, но подсознание вдруг шарахнуло воспоминанием, что в 8 вечера автобус, а у него ничего не собрано.
Разбудить валяющегося на одеяле посреди комнаты парня оказалось практически невозможно.
— Да я с ночной, — признался потом Славка, когда запах крепкого кофе всё же поднял его на ноги. И разговор о себе от каждого, затянувшийся на полчаса.
— Надо же, — усмехнулся он, допивая кофе, — не думал, что с тобой, оказывается, ещё и поговорить можно. Не только потрахаться.
Саша улыбнулся.
— Я тоже не думал, что с тобой просто общаться возможно.
В дверь постучали. На пороге стояла Катя Озябова с третьего этажа. У неё в руках была бежевая рубашка и черная кожаная папка.
— Сань, привет. Слушай, ты можешь это Платову Славке отдать? А то он смотался, — Лена залилась краской, — а я найти его не могу нигде. Ну… И скажи, чтоб не сердился, — последнее она произнесла скороговоркой, переходя на шепот.
— Ой, Кать… Я уезжаю через час, ты скажи ему сама, — Саша отступил от двери и Катя, наконец, смогла увидеть сонного полуголого парня за его спиной. Надо же, а Саша думал, что ещё больше покраснеть просто физически невозможно. Он хотел выдумать какой-нибудь благовидный предлог и смотаться покурить, но совсем рядом раздался чуть хрипловатый голос:
— Спасибо, Кать. И… Я не сержусь. Подожди, сейчас вместе пойдём, — Слава обулся и вышел. — Пока, Сань. Спасибо за кофе, — Непривычно улыбнулся он, и Саша закрыл дверь.
Чайник слегка засвистел. Саша плеснул горячую жидкость в кружку. Сел, с наслаждением затянулся. Слава всё равно заметит, что он курил, нет смысла закрывать дверь в спальню. И без того жарко.
В слухах, которые поползли по институту, оказалось, был виноват Слава. Саша как-то мимоходом буркнул, что убил бы того, кто плетёт эту ерунду. На «я!» последовала грубая пощёчина, больше походившая на удар. При всех. Девчонки ахнули, парни пошли разнимать. А чего там разнимать, если Слава даже и не думал сопротивляться. Вытер тыльной стороной ладони кровь и ушёл в туалет.
Звонок. Народ потянулся на обзорки по своим аудиториям. Саша кинул на парту сумку и вернулся в коридор. Слава всё не выходил. «Утонул он там, что ли?» В последнее время они всё лучше общались, хотя, было немного жаль, что намёки на нечто большее улетучивались. Саше было с ним как-то особенно хорошо. Толкнув дверь туалета, он сразу почувствовал запах сигаретного дыма.
— Ну и какого черта?!
— Я бросаю. Здесь это лучше всего делать.
— Не прикидывайся! Какого черта тебе понадобилось распускать эти дурацкие слухи?!
— Саша, тебе не похуй? Тебя тут и так каждый второй геем считает, тебе какая разница?
— Вот именно — считает, но не знает! И меня это вполне устраивает! Я понять не могу, тебе сильно скучно, что ли? Развлечься не знаешь как? Позарез охота героем слухов побыть? Да ради бога! Только меня в это не впутывай! — Саша развернулся, уходя. Но на пороге резко затормозил. — Блядь, мы даже не любовники! — Ударил кулаком по косяку.
— Саша… — Не Саня, не Санька, не Саныч — Саша. И такое теплое дыхание рядом. Он вдруг понял, что стоит посреди комнаты как вкопанный, и не знает, что делать дальше. Руки уверенно, резко разворачивают его, напротив оказывается лицо с тёмными, потрясающими глазами и… разбитой губой. Надо же, а над бровью у него шрам… Еле заметный.
Слава пытается что-то ещё сказать, но Саша уже впился в него губами. Именно впился. Больно ему? Ну и пусть! Саша терзал Славкины губы — за обиду, за слухи, за тоску, по этому телу, за ежедневные убеждения, что Слава просто знакомый, и два раза ничего не значат, за злость на самого себя, что до сих пор скользит украдкой взглядом по плечам, по талии, подтянутом заду…
К поцелую примешался вкус крови. Но Саша всё не мог остановиться, сам себе пугаясь, но, продолжая всё также неистово целовать эти губы, по которым, оказывается, сходил с ума все последние двенадцать дней. Тьфу ты… Даже дни посчитал! Что ж происходит? За что ж ты так мучаешь?
Оторвавшись от Славы, Саша вдруг понял, что всем своим весом вжимает его стену. Он ошалело отодвинулся. Из разбитой губы снова сочилась кровь.
— Изверг, — полупрошипел-полупрошептал Слава. Потом вдруг схватил пятящегося назад Сашу за рубашку.