Зала вместила всех… а потом грянула музыка, начались танцы аристократичных артисток.
Некоторые из фрейлин демонстрировали свои умения в художественных талантах, некоторые — в магии. Мне понравился иллюзорный ряд баронессы Фигли. Пусть выражение лица красотки соответствовало её фамилии, а магия оказалась весьма яркой и милой.
Я уже успела разузнать, что на Вилетте нет ни вампиров, ни драконов или оборотней — одни маги, но танцующие призрачные феи над головой кудесницы, подняли мне настроение на порядочный десяток.
Кейн отошёл к императору, что-то с ним бурно обсуждая яростным шёпотом, а ко мне со спины незаметно подобрался Даррелл Лэнг.
— Ленокс, выкинешь что-нибудь, предупреждаю — никакие проклятия тебя не спасут.
Глава 10
Талантливая… крыса
— Ленокс, выкинешь что-нибудь, предупреждаю — никакие проклятия тебя не спасут.
Между пальцами заискрили молнии. Стоящие рядом со мной девицы, предусмотрительно отодвинулись.
«Хммм… интересно, а я могу этими молниями управлять? Если — да, то у меня, можно сказать, условный рефлекс защиты выработался. Если смотреть по факту, меня можно будет записать в стихийницы…»
Пока я размышляла, Даррелл продолжал зудеть, наставляя меня на путь истинный, даже не замечая, что от его угроз скоро кому-то прилетит…
— Только попробуй что-то выкинуть, когда будешь пить из кубка… и когда я потянусь к тебе за поцелуем…
Медленно повернув голову, улыбнулась.
Лэнг сглотнул, явно трухнув.
Что его так напугало в моём лице — не знаю, но эффект решила закрепить:
— Только потянись… будешь лежать, как твой дружок, до второго Пришествия.
— А? До чего?
— Лучше тебе не знать, малыш… Свали в канаву, а то я тебя прямо тут угандошу… прости за мой французский.
— А?
— Святой Лука, — я возвела глаза к золотой лепнине, — император выдаёт меня замуж за дебила…
— Ах ты…
— Оливия, дорогая… — воскликнула Александрия, уже минут десять поглядывая на меня со своего постамента, которого тут вчера точно не было. — Подойди, детка.
«Детка… тоже мне. Да у тебя даже с Оливией разница не больше, чем в пять лет. Про себя настоящую вообще молчу».
Народ продолжал смотреть на выступление очередной фрейлины, которая жонглировала белоснежными пульсарами, как заправской клоун в цирке, но любопытство сделало своё дело — гости навострили ушки на макушки, пока я приближалась к их владычице.
— Ваше Величество, — снова присела в реверансе, дожидаясь, когда мне позволят подняться.
— Оставь, дитя. Лучше скажи, тебе нравится мой подарок?
— Спасибо, Ваше Величество. Я даже предположить не могла, что удостоюсь такой чести.
Правительница осторожно посмотрела на своего мужа и, подбирая слова, обнадёжила меня:
— Я считаю, что дети не несут ответственности за грехи своих родителей.
«Макаренко номер два, ёлки-моталки. Тот тоже детей преступников социализировал. Эта, видимо, меня в свои подопечные решила записать… И зачем тебе это надо?»
— Вы согласны со мной?
«Вопрос с подвохом…»
Задумчиво склонив голову набок, сдержано улыбнулась:
— До тех пор, пока детей не пытаются обременить этой ответственностью — да. Однако даже животному сложно оставаться безучастным, когда по его следу пускают свору, объявив своей целью. — Животный мир Вилетты был идентичен нашему. Собственно, вся разница между Вилеттой и Землёй заключалась лишь в магическом биополе. На Вилетте — магия, у нас — технологии. В остальном — даже расположение материков и океанов — линия к линии. Ну, ещё разница в политическом строе отдельных государств. Здесь всё-таки преобладала монархия. Всё остальное — как под копирку. Именно поэтому позволила себе сравнение. — Знаете, какое животное самое опасное?
Императрица оживлённо заблестела глазами… как и её муженёк с моим опекуном и отцом Даррелла, прекратившего пререкаться с Кейном.
— Кабан?
— Крыса. Ммм… в сиротском приюте собственными глазами видела, как загнанная в угол крыса растерзала трёх гончих.
«Куда-то я не туда съехала…» — на меня смотрели так подозрительно, будто я сама в крысу сейчас собираюсь превратиться.
Пришлось кривить губы в неестественно улыбке.
— Впрочем, это не важно. Человек на то и человек, чтобы отличаться от животных разумностью и осторожностью. Да и прессинг сильного человека только закаляет на злобу врага.
— Вы относите себя к категории сильных? — Это был вопрос без иронии или ядовитого презрения. Искренний… даже с неуловимой верой. Императрица явно хотела меня в свои сторонники.