― Ну разве он не милый? ― сказал Эринии. Его слова были, словно соль на рану.
― Снова я. Ты права насчет всего. Мне правда жаль. Пожалуйста, перезвони.
Джоан стало трудно дышать, слушая голос Тома, и то, насколько грустным он звучит. Она опустила глаза.
― Джоан, ты мое все. Я знаю, что облажался. Это кольцо… я не подумал. Ты сама говорила, что замужество это глупо. Полагаю, я думал… Я не знаю, о чем я дума. Просто, прошу, перезвони. Я… я так сильно тебя люблю.
И теперь по ее щекам потекли слезы. Эринии остановил сообщение. ― Он продал все свои комиксы, чтобы купить это кольцо, ― сказал он. ― Оно стоит больше семи тысяч долларов. Из белого золота, с желтым камнем. Том особенно был в восторге, когда узнал, что оно антикварное Картье из Франции.
Оно не смогла сдержать всхлипа.
― Полагаю, сейчас ты себя чувствуешь полной стервой, ― сказал Эринии. ― Я греческое божество. Я все вижу. Я все знаю. Так что позволь мне сказать тебе, Джоан; тебе следовало сказать да.
Он включил следующее сообщение.
― Джоан, я останусь здесь на всю ночь, для наблюдения.
Эринии остановил. ― Он под пилюлями. У него была операция на руке. Какая-то ужасная инфекция, поедающая плоть бактерия, довольно серьезная вещь.
― Я много думал о тебе. О нас. Ты… ты все, что я хочу. Я не могу жить без тебя. Перезвони.
― Пожалуйста, ― сказала Джоан. ― Прошу, отпусти.
― Шш. Последнее сообщение.
― Я в Эванстоне на месте преступления. Убийца только что зарезал семь девушек из женской общаги, и похитил восемнадцатилетнюю. С меня хватит, Джоан. Я увольняюсь. Я прямо сейчас собираюсь сделать свой значок. Я полагаю, ты сейчас возвращаешься в ЛА. Пожалуйста, перезвони, когда прибудешь. Пожалуйста. Я очень, очень тебя люблю.
Эринии положил телефон Джоан к себе в карман и сказал. ― И вот какой путь выбрала ты. Как себя чувствуешь?
Джоан чувствовала…
Беспомощность. Страх. Стыд. Опустошенность.
Не важно, что Эринии сделал с ней, Джоан не могла представить большую боль, чем сейчас. Если бы она только осталась с Томом. Если бы она только сказала да на его предложение. Если бы…
Пощечина была грубой, откинув ее голову назад.
― Епитимья лучше работает, когда ты каешься в своих грехах, Джоан. Скажи мне, что ты чувствуешь.
Ее охватили другая эмоция.
Злость.
Джоан пристальным взглядом уставилась на мужчину. ― Я ни хера тебе не скажу.
Он улыбнулся, поглаживая большим пальцем ее палящую щеку. ― Оу, ты мне все расскажешь. Когда мы закончим, ты расскажешь мне каждую деталь, каждый грех, каждый секрет, который у тебя когда-либо был. Затем бы будешь умолять меня рассказать больше.
Он снова дал ей пощечину.
И снова.
Он делал это, пока ей не стало плохо и не начала блевать. Эринии быстро дотянулся до покрытой простыней коробки на полу рядом с ней, а затем преподнес полиэтиленовый пакет ей под голову и держал, пока ее не перестало тошнить.
― Тебе плохо от наркотиков, которые я тебе дал, ― сказал он, завязывая ручки пакета на узел. ― Но если ты снова это сделаешь, клянусь, я отрежу все твои пальцы, кину их в твою блевотину и заставлю вылизать тебя все это дерьмо.
50 глава
Капитана Бейнса не было в его офисе. Том поспрашивал и узнал, что Бейн взял отгул на день. Если верить слухам, это связано со здоровьем.
Том бы оставил пистолет и значок на столе мужчины, как и записку, но офис был закрыт. Поэтому он вернулся домой.
Он простоял пять минут, смотря на пустую кровать, а затем написал Гарри МакГлейду.
Я в деле.
Хорошо. Я подъеду за тобой.
Том положил в рюкзак самое необходимое, что понадобится на одну ночь; рубашку, трусы, носки, туалетные принадлежности, зарядку от телефона, дополнительные патроны. Затем он заправил кровать, включил телевизор, мельком увидел репортаж о Сниппере, выключил телевизор, а затем взял телефон и скачал казуальную игру, на которой он залипал. Когда Джоан прибыла в город, он удалил ее, чтобы у него не было искушения поиграть в нее, пока она здесь.
Если бы только у него был такой же самоконтроль с его работой.
МакГлейд наконец-то написал, что подъехал, и когда Том вышел, чтобы встретить его, увидел частного детектива, стоящего рядом с огромным, ярко-красным трейлером.
Гарри был на десять, или даже больше, лет старше Тома, с небольшой щетиной на лице и маниакальным взглядом. Его одежда была дорогой, но нуждалась в глажки.
― Рад, что ты едешь.
― Я обязан Джек.
― Запрыгивай в боковую дверь.
Том открыл ее и увидел знакомое пухлое и усатое лицо сержанта Герба Бенедикта, сидящего на одном из диванов. Гербу было около пятидесяти, он был в своем дешевом помятом костюмчике, а на его галстуке было пятно, которому, возможно, было столько же, сколько и самому галстуку. Рядом с Гербом был спящий ребенок, а напротив него в клетке сидел попугай.
Том кивнул сержанту, забрался и закрыл за собой дверь.
― Добро пожаловать в Краймибаго, Том, ― сказал Гарри с водительского сиденья. Он произнес Крайм-и-баго, как Виннебаго. ― Это Гарри младший и его Кореш. Гарри младший единственный тут, кто носит подгузники и спит рядом с Гербом. Кореш единственный, кто в клетке. Герб – наземный кит. Можешь брать в холодильнике все, что захочешь, если станет скучно, то можешь сыграть с Гербом в шахматы, если, конечно, он знает как. Доска в шкафчике с игрушками младшего, рядом с посудомойкой.
― Почему попугая зовут Корешом? ― спросил Том Герба, когда присел.
― Бывшие владельцы так назвали. Я не знаю, винить их родителей, или общество в целом. Что-то пошло не так.
― Почему он голый?
― У него зависимость от амфетамина, поэтому он повыдергивал все свои перья.
Том кивнул. В попугае с трихотилломанией было столько же смысла, сколько и в огромном, красном домике на колесах. Таков был мир Гарри. Том оглянулся, осматривая дорогостоящую обстановку. Поездку безусловно хорошо подготовили. МакГлейд путешествовал по стилю. Но этот стиль был громким и грубым.
― Ну, как поживаешь, серж? Давненько с тобой не виделись.
― Все утро был с МакГлейдом, вот как я поживаю. А ты?
― Не так плохо. Но близко.
Отчасти из-за нервной энергии, отчасти из-за того, что он не хотел обсуждать Джоан, Том начал говорить о деле по Снипперу. Он чуть не упомянул о своей предстоящей отставке.
― Я слежу за ним, ― прервал Гарри. ― Кажется, он тот еще псих. Мы с Гербом уже сталкивались с такими.
Том рассеянно дотронулся до своей руки, там, где была повязка, которая была скрыта под курткой.
― Один чокнутый зашил Гербу глаза, ― сказал Гарри. ― А со мной было еще хуже. Тот же парень бил меня электрошоком.
― Один парень похитил меня, сломал руку, и продолжал ее выкручивать, чтобы заманить к себе Джек, ― сказал Герб. ― Вот, что было хуже.
― Чувак, электрошок хуже, чем крошечный перелом, ― сказал Гарри.
― Он стер кость о кость.
― Кость о кость – это всего лишь прелюдия. А я вот все еще не могу полностью контролировать свой мочевой пузырь.
― Типа когда-то мог? ― спросил Герб.
Так этим они и занимались? Как в одной сцене Челюстей, где каждый сравнивал свои шрамы? Они спорили друг с другом целую минуту, словно братья. Том выглянул в боковое окно. Выглядывала ли сейчас Джоан так же в окно в бизнес-классе на высоте тридцати тысяч футов.
― А я был связан и заклеймен одним парнем, ― сказал Том.
― И о каком клейме идет речь? ― спросил Гарри.
― Достаточно приличном, чтобы я вырубился. А затем убийца зализывал ожог.
― Звучит, как щекоточная вечеринка принцессы-феи по сравнению с моей рукой, ― Гарри помахал своей протезированной конечностью. ― Отрезали пальцы, по одному, и прижгли культи паяльником. Доктора не могли ничего сделать, пришлось ампутировать. Помнишь это, Герб?
― Помню. У меня тогда еще вся грудь была в кровельных гвоздях.