Я киваю.
— У меня сегодня занято, но посмотри вон тот альбом, — я киваю в сторону альбома с фотографиями на журнальном столике, — может, там найдется что-то, что тебе понравится. Я быстро сделаю пробный набросок и посмотрю, что скажешь. Тогда назначим сеанс.
Солдат кивает.
— Круто. — Он поворачивается, находит альбом, усаживается на диван и начинает поиски.
Я возвращаюсь на свое рабочее место и беру эскизы. В дальнем конце я замечаю Эли, прислонившегося к стене. Наблюдающего.
Я игнорирую его и продолжаю заниматься своим бессмысленным занятием. Не могу поверить, что сижу и рисую такую чушь. Боже, люди думают, что хотят навсегда запечатлеть это на своей коже. Они чертовски невежественны. Затем меня прерывают.
Вик: «Тебе становится все хуже, не так ли, любимая?»
Я: «Убирайся из моей головы, Викториан. Не хочу тебя слышать».
Вик: «Частичка меня живет внутри тебя, Райли. Меня не проведешь. Я чувствую хаос. Что еще происходит?»
Я: «Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться».
Тишина.
Вик: «Мой брат связывался с тобой?»
Я: «Может быть. Не совсем уверена в этом. И реально ли это. Как я уже сказала, я могу с этим справиться. Пока что это чертовски вкусное времяпрепровождение».
Вик: «Райли».
Я: «Я теряю много времени. На самом деле это похоже на сон, но потом я физически осознаю, что потеряла время. Не могу вспомнить, что я делала, но некоторые вещи кажутся знакомыми».
Тишина.
Вик: «Господи, Райли. Позволь мне помочь тебе, пока не стало слишком поздно. Пожалуйста. Я буду так хорошо заботиться о тебе. Клянусь, ты ничего не захочешь. Я могу подарить тебе такую любовь, такие удовольствия, если ты только позволишь мне забрать тебя оттуда».
Я: (смеюсь) «Вик, ты же знаешь, я не могу этого допустить. Я ни за что не уйду».
Вик: «Это захватывает тебя, любимая. Овладеет тобой, и от Райли По, которую ты знаешь, ничего не останется. Даже сейчас мы очень близки к успеху. Пожалуйста. Пойдем со мной. Молю тебя».
Тишина.
Я: «Прощай, Викториан. Оставь меня в покое».
Вик: «Я никогда не оставлю тебя, Райли. Никогда. По крайней мере, позволь мне нормально попрощаться».
Я: «Что ты хочешь этим сказать?»
Вик: «Встреться со мной. Сегодня вечером. Я больше ни о чем тебя не попрошу. Клянусь».
Я: «Ты же понимаешь, что твой ментальный удар на меня больше не действует, верно?»
Вик: «К сожалению, да. Понимаю. Я только хочу попрощаться».
Я: «Да, конечно. Где ты хочешь встретиться?»
Вик: «Я прямо напротив тебя, через реку, любимая. В отеле «Westin». Номер в башне.»
Я: (смеюсь) «Конечно, в номере в башне. Я буду там».
Вик: «Во сколько?»
Я: «Когда доберусь».
* * *
— Мэм?
Мой взгляд останавливается на молодом солдате, который теперь стоит передо мной и ухмыляется.
— Да? — говорю я.
Его лицо слегка вытягивается, но он прочищает горло и продолжает. Он открывает страницу в альбоме для зарисовок.
— Я нашел то, что искал. — Наклоняясь ближе, он показывает мне.
Извивающуюся змею. Я нарисовала ее меньше чем за десять минут.
— Ты уверен?
Солдат кивает и отвечает без колебаний.
— Да, мэм.
— Хорошо, — отвечаю я, встаю и подхожу к компьютеру напротив. Я нажимаю на экране «Встречи» и прокручиваю страницу вниз. — Я могу записать тебя на пятницу в пять часов вечера.
Солдат улыбается.
— Звучит заманчиво. Я буду.
Я нажимаю на «встреча» и записываю его, называя «солдат/змея», и закрываю экран. Затем, не оглядываясь и не раздумывая, встаю и иду на свое рабочее место.
Я совсем забыла, что Эли в магазине, но он там. Даже не сдвинулся с места, где я видела его в последний раз. Я игнорирую его.
Мои клиенты приходят и уходят в течение всего дня. Я не люблю много разговаривать. Я занимаюсь искусством и быстро заканчиваю работу. Стук сердца отдается в голове с такой силой, что мне приходится по-настоящему концентрироваться, чтобы не обращать на него внимания. Что, в свою очередь, блокирует все остальное, и меня это тоже устраивает. Хотя все это нелегко. Вместе с учащенным сердцебиением приходит трепет, который я не могу объяснить, и который сотрясает все мое тело изнутри. Я на взводе и хочу побыть одна. Смутно припоминаю, как рисовала красками сломанные крылья скелета на спине очень костлявой девушки лет двадцати пяти. Это заняло пару часов. Вид ее спины, покрытой каплями крови, не сильно улучшил мое настроение. Но, должно быть, какая-то частичка моей гордости все же осталась, потому что, в конце концов, несмотря на все разочарования и отвлекающие факторы, моя работа по-прежнему приносит удовольствие. Назовите это тщеславием. Называйте это, черт возьми, как хотите.