Тогда кто?
Этот вопрос повис в тишине. Ответа я не знала и, скорее всего, не узнаю. Оно и к лучшему. Не особо хочется вновь участвовать в этом дурацком розыгрыше.
Нужно принять душ и бежать на занятия, я еще успею к третьей паре.
Я сбросила одежду на полу, включила воду, бросила несколько ароматных бомбочек в ванную.
С волосами придется что-то делать. Времени на укладку у меня совсем нет, сделаю хвост, а тогда после института приведу их в порядок.
Я встала около огромного зеркала, который занимает большую часть ванной комнаты. Какие-то странные подтеки синего цвета были на спине и в области бедер.
Притронулась – болит. Это синяки, но откуда? Этот розыгрыш мне не нравиться все сильнее и сильнее.
Минут через пятнадцать я натянула на себя джинсы и черную футболку.
Подошла к автобусной остановке, но что-то внутри звало меня, тянуло к старому кладбищу. Мысли кричали, чтобы я туда пошла.
Транспорта не наблюдалось больше десяти минут. Я смотрела на часы и понимала, что на третью пару тоже опоздала. Смысла идти сегодня на занятия не было.
Недолго думая, я двинулась по аллеи в сторону старого городского кладбища.
Запах страха заставлял меня постоянно оглядываться. Со стороны я была похожа на сумасшедшую.
Спустя двадцать минут приблизилась к старому городскому парку.
Толпа людей что-то кричали. Мне было непонятно. Они все говорили наперебой, хором. Я подошла поближе.
Пространство было огорожено лентой. Зачем она здесь?
Но еще больше меня пугали полицейский. Вот кто здесь был лишним.
Вой заберет того человека, которого никто не держит на этой земле.
Эта фраза пронеслась в моей голове, как пуля. Неужели, все это не глупый розыгрыш.
***
Каждое утро одно и то же – он либо просыпается в объятиях брюнетки либо блондинки, почему-то рыжие его не особо привлекают.
Сейчас она начнет сверлить мозг своими нежностями, просить ласки и требовать обручального кольца. Она, как и все остальные, не умеет готовить, поэтому завтрак будет состоять из хорошо пригоревшего омлета и кофе, правда, растворимого.
После снова начнется медленное убийство его нервных клеток. Все это перерастет в скандал, главной причиной которого послужит «Ты меня не понимаешь», или «Ты любишь только себя».
Атмосфера вокруг них накалится до такого предела, что можно будет жарить блинчики. Затем он, скорее всего, не выдержит и выгонит ее из квартиры. Она не сможет просто так уйти. Обязательно будет стучать в дверь, требовать, чтобы он открыл. Даже может быть, начнет его ругать, обзывать. Поднимет соседей, расскажет им свою версию происходящего.
Она может даже оставит на память о себе ему подарок. Так делали некоторые из его ночных гостей. Одна нарисовала козла на двери его квартиры губной помадой, другая подложила под дверь пакет с собачьим дерьмом. Эта придумает что-то новенькое, или просто поищет помощи в интернете.
Затем все начнется заново. Где-то в районе десяти вечера он снова подцепит очередную брюнетку или блондинку, и цепочка событий пойдет по накатанной.
Его жизнь скучна и однообразно до такой степени, что ее можно было описать двумя словами « РАЗВЕДЕННЫЙ ТРУДОГОЛИК».
Он вздохнул. Солнце уже было высоко, его лучи плавно растекались по подушке, отражались в бокале с водой и немного резали глаза.
Ему так не хотелось вставать, не хотелось снова окутаться в скандал, который разобьет его день на множество черно-белых порезов.
Он усмехнулся. Его разум всегда говорил красиво, поэтично. Ему даже иногда казалось, что Инга, так звали его бывшую жену, влюбилась, именно, в его красивые слова, в здравый рассудок и в огромнейший интеллект.
А ведь он любил Ингу. Обожал ее шелковые волосы цвета ржи, ее бархатную кожу и запах человека, который был рядом.