Плохие девочки хотят дружить с плохими мальчиками. Быть рядом с ними, целоваться около школы, обниматься у всех на виду. Плохим девочкам нравиться быть в центре внимания, а крутым мальчикам нужно только одно. Но это совсем не наше дело.
Спортсмены – это совершенно другая планета. В их голове, кроме программ тренировок и правильного обмена веществ, нет ничего, что могло бы зацепить. Честно признаться, я боюсь, что с ними не о чем поговорить.
Я никогда не выделялась особым талантом, не решала сложных алгебраических задач, не целовалась у всех на виду. Я была одна, пока меня не заметила Лиана. Но теперь время снова вернуло меня обратно. Теперь я снова одна.
Сердце стучало быстро, оно было готово вырваться из груди и умчаться вдаль. Если честно, я бы с радостью последовала за ним.
Мой взгляд упирался в деревянную дверь, за которой находилась моя группа. Но мне не хотелось их видеть, мне не хотелось видеть никого.
Впервые я подумала о том, как хорошо было мне в больничной палате. И пускай мои запястья испытывали ужасную боль, зато я была одна. А теперь меня нет – есть только моя тень.
Минуты бежали, как сумасшедшие. Нужно было принимать решение: или развернуться, послать все к черту, уйти домой, или шагнуть навстречу новой жизни, в которой свет погас навсегда.
Мы лишены права выбора, за нас это делает жизнь.
Ладони вспотели, рука соскользнула с ручки двери, и та распахнулась.
Звонок не заставил себя ждать. Занятия начались.
Не поднимая голову, быстрым шагом я двигалась к последней парте, где когда-то весело обсуждая новости и парней, сидели мы с Лианой. Место нашей дружбы превратилось в алтарь моей скорби.
Серая толстовка прятала мои руки, за что я была ей благодарна. Ведь на запястьях до сих пор остались синяки от жгутов. Хотя плевать я хотела на всех.
В аудиторию зашел преподаватель. У нас была анатомия.
– Добрый день, – радостно вскрикивает Анатолий Сергеевич. – Тема нашей лекции…
Он резко замолкает, словно завидел чудовища. Я поднимаю глаза и смотрю на него.
Самый опасный зверь – раненный зверь.
***
Щеку ссадило. Рядом чуть пониже красовался синяк. Ох, оторвал бы он ей ноги! Но она ведь не виновата.
После того вечера прошло больше двух недель. А голова до сих пор забита хламом, который создает лишнюю головную боль.
Он миллион раз прокручивал в своей голове цепочку тех событий, но все тщетно.
Он помнит, что было весело. Его соседи напились и танцевали около ди–джей, крича ему, чтоб он поставил что-нибудь зажигательное. Николай выпивал и пытался флиртовать с молоденькими девчонками. Но получал каждый раз отказ, что ужасно веселило Игоря.
Сам же Игорь весь вечер наблюдал за ней. За той самой девчонкой, которая приходила на место гибели Новгородцева. Она тогда показалась ему странной, хоть он ее и не видел. Николай разыскал ее, установил личность, но Игорь решил не давать ей лишнего повода для нервов. Лучше наблюдать из-за угла, если она что-то знает, то рано или поздно все равно проколется. Конечно, лучше б пораньше.
Девчонка сначала болтала с каким-то парнем, они улыбались, смеялись и даже пытались танцевать, но у них это плохо получалось.
Затем он потерял их из поля видимости, так как пьяный мужчина, пытался пожать руку Игорю, аргументируя свое поведение, безграничным уважением к правоохранительным органам.
Игорь еле отделался от пьяницы, но найти девчонку не смог.
А дальше все было, как в тумане. Громкий, дикий звук оглушил его. Со стола с напитками полетела посуда. Девчонка, за которой он наблюдал весь вечер, побледнела в лице и бросилась вниз по холму, к речке.
Игорь, недолго думая, побежал за ней, окликнув Николая.
Около реки лежало тело в белом платье. Труп! Было понятно сразу.
Девчонка кричала, рыдала. Игорь попытался оттащить ее, за что получил в лицо ногой.
А дальше было все еще хуже. Лизу, ту самую странную девчонку, увезли на скорой. Ей стала плохо, что-то там с сердцем. Игорь узнал позже, что ее перевели в психиатрическое отделение. Громов был сильно удивлен этой новостью. Оказалось, Лиза пыталась порезать вены отколотым горлышком ампулы. Но медсестра во время успела. Этот случай решили нигде не упоминать, все списали на нервы, на смерть ее лучшей подруги.