Голос хрипит. Горло горит, как от огня.
– Тебе нездоровилось. Ты почти весь день проспала. Иди завтракать.
Мама уходит. Слышу ее шаги на лестнице.
Пытаюсь не упасть, доползаю до своей комнаты. Вскарабкиваюсь на кровать и накрываюсь одеялом.
Значит, все-таки я умерла. Ведь Гектор не мог остаться с гостями, он погиб со мной. Мы вместе перевернулись на байке.
Голова кружилась. Значит, встреча с Аленой в том парке не была кошмарным сном. Все было взаправду.
Придется вступать в игру. На кону не только моя жизнь. Да черт с моей жизнью, я ведь все равно умерла. Но мои близкие! Я должна постараться ради них.
Кое-как оделась и причесалась. Спустилась к столу.
Папы не было. Наверное, на работе.
– Мама, а как же работа? – задаю я вопрос, прежде чем опуститься на стул.
– Нашему отделу дали недельный отпуск. Ремонт аппаратуры.
Блинчики с медовым сиропом, апельсиновый сок не лезут мне в горло. Я попыталась отпить сока, но почувствовала привкус крови на губах.
– Что-то кушать совсем не хочется. Тошнит постоянно.
– Может быть, ты все-таки...
– Нет, я не беременна и точка, – перебиваю маму и встаю из-за стола.
Вечер хочет, чтобы я избавилась от своих секретов, переборола страхи, стала супер-человеком. Значит, я сделаю все, чтобы доказать ему это.
Но сначала нужно понять чего я боюсь по-настоящему. Ох, а это будет нелегкой задачкой.
***
Кто-то оставил на столе у Громова бокал с апельсиновым соком. Это его жутко разбесило. Утро и так задалось не самым лучшим. Сначала соседи в полпятого утра стали выяснять отношения. Скандал завязался на почве недомытой посуды и перерос в бракоразводный процесс. А теперь и апельсиновый сок в стакане.
Схватив его со стола, Громов вылил сок в окно. Бокал остался стоять на подоконнике.
Еще этот Егор Анатольевич никак не выходил из головы. Наглый, высокомерный – он до сих пор задевал нервы Громова, даже находясь далеко от него. Его вчерашнее поведение выводило из себя, так и хотелось подлететь к нему и треснуть кулаком по его наглой физиономии. Да чего же противный тип, этот Егор Анатольевич.
Громов опустился на стул. Мысли метались по кругу. Сыщик чувствовал, что одна из них содержит ответы на его вопросы. Но она постоянно ускользала, скрывалась за другими. Эти догонялки жутко напрягали.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Селезнева. Женщина плохо выглядела. Всегда уложенные волосы торчали на верхушке, а по бокам они собирались в странные пучки. Под глазами были видны признаки бессонницы и жуткой головной боли.
Алиса Эдуардовна прошла мимо Громова и присела за свой стол.
– Паршивое утро? – не знай зачем, спросил вдруг Игорь Александрович.
– Еще какое! – глухо ответила начальница. – Сплошной мрак и туман.
– Понимаю, – вздохнул мужчина.
– Я где-то здесь оставила апельсиновый сок, не видели? – Селезнева стала обводить взглядом комнату в поисках своего бокала.
Осложняться не хотелось. Настроение итак было не самое хорошее.
– Простите, я не знал, что он ваш, – спокойно ответил Громов, – думал, что Николай вчера забыл. Голова так болела, решил выпить таблетку, а запить было нечем. Вот и сок пригодился. Еще раз простите, дико неудобно.
– Пустяки, у меня еще целая коробка.
Селезнева вынудила из ящика стола пластиковую коробку с оранжевой жидкостью. Громова мысленно передернуло. Столько апельсинового сока он не выдержит.
– Наши преступления повисли мертвым грузом на нас, как балласты. Скоро наш теплоход даст течь, и мы пойдем ко дну. Печальные новости, Игорь Александрович, – прошептала Селезнева.
– И пускай идет, – Громов сам удивился от сказанного, – все надоело. Хочется в отпуск.
– Так наши с вами карьеры тоже пойдут ко дню, а этого допустить нельзя, – голос женщины стал немного суровее.
– Возможно, и не пойдут, если мы постараемся и залатаем пробоину в нашем теплоходе, – улыбнулся Громов.
Алиса Эдуардовна одарила его в ответ смехом.
– Надо просто поднапрячься.