– А играть в любовь, когда вы оба трупы – это как-то глупо! – Кай снова засмеялся. – Уже стал стихами говорить даже.
Он поднялся с пола. Тело немного ломило, стиснул зубы, чтобы не заскулить, как избитый пес.
– Знала бы сама Лиза, что творится по ту сторону тумана, сама побежала бы прыгать с этой чертовой крыши, – бросил Кай и прошел в ванную.
В голове Гектора стали лихорадочно бегать мысли. Крыша!
Он, не раздумывая, вскочил со стула, схватил с крючка свою куртку и выбежал из дома, громко хлопнув дверью.
– Ну, как всегда, а Кая ждать не стоит! – закричал блондин, высунув нос из ванной. – Вообще-то, это я подсказал, где ее искать. Никто меня не ценит.
Меньше чем через минуту до Ирины Витальевны донесся звук двигателя. Она посмотрела в окно. Байк взревел и рванул с места.
Ирина Витальевна осознала, что, скорее всего, это был последний раз, когда она видела своего сына. Слезы невольно покатились по щекам.
Больно знать, что когда-нибудь нас покинут наши самые любимые люди, но больнее знать точно, когда это случится.
В дверь снова постучали. Кай вышел из ванной. Распахнул дверь и побледнел.
– Я же говорил, что если мы ее не выпустим, она позовет его, – пробубнил Кай. – Заходи!
***
Со временем наши воспоминания забываются так же, как догорают дрова в камине. Они яркими искрами взмываются в небеса, чтобы навсегда раствориться в небе.
Каждое воспоминание имеет свой цвет, свой запах и даже вкус. Алиса знала это точно. Она не раз видела серую пустоту вокруг себя, которая нестерпимо пахло сигаретами, а вкус у нее был, как у горького кофе. Именно так приходили к ней воспоминания о самой большой боли, которую она пережила в своей жизни.
Селезнева поведала Игорю о том, что потеряла мужа и ребенка, который еще даже не успел родиться. Рассказала, как страдала и как пыталась свести счеты с жизнью.
Она сидела, будто нагая, перед Игорем и не стеснялась этого, наоборот, ей было впервые за несколько лет так хорошо и спокойно. Та жесткая и колючая одежда, наконец-то, спала с нее, и теперь она была почти свободна.
Но это «почти» было самым больным и тяжелым воспоминанием.
Когда-нибудь мы все будем платить по счетам, платить за свои грехи при жизни. Алиса не боялась смерти, готова была принять ее с достоинством и уважением. Женщина много размышляла на эту тему. Думала, а увидит ли она на небесах своего ребенка, каким он будет. То, что он будет в раю, Алиса не сомневалась. Как иначе, он же был ангелом, который еще не познал этот грязный, порочный мир. Он был чист, как небеса, как новый лист.
Но после того, что сейчас Селезнева поведает Игорю, она стала бояться умирать. Ведь она точно попадет в ад. Никогда не увидит своего ребенка, не потрогает его и не поцелует. Алису пугало то, что она встретиться лицом к лицу с тем, кого лишила жизни.
Она знала точно, что попадет в ад. А как иначе, ведь все убийцы попадают туда.
Не имеет смысла, снова пересказывать то, как больно было Алисе остаться наедине со своей душой, когда она потеряла самым дорогих для себя людей. Не имеет смысла, освещать какие горькие дни, наполненные муками и нервными состояниями, корчась от головных болей, проводила Селезнева. Во всем этом больше не было ни капли смысла.
Она рассказала Громову о своей жизни, не утаив ничего. Она верила и искренни надеялась, что он сможет ее понять. Иногда нужно просто выговориться и станет легче.
После многомесячной депрессии, которая обернулась для Алисы адом, женщина снова вышла на работу. Ей было тяжело привыкнуть к тому, что рабочий кабинет навсегда потерял её любимого мужа. За его столом всегда было пусто, его кружка была убрана в самый дальний угол шкафчика. Алиса даже просила поменять ей кабинет, но ей отказали. Других свободных помещений не было.
Вот так она и работала: постоянно чувствовала присутствие мужа, хотя в комнате была одна. Наверное, такое состояние можно было бы рассматривать, как крайнюю степень шизофрении, но Селезнева этого не пугалась. Ей было все равно.