От осознания того, что Бен был так близок к смерти, у Райдера пересохло во рту, но…
— Он так не считает.
— Я знаю. Плевать, как он это видит.
Райдер фыркнул. Кот был упрямым оборотнем. Он допил пиво, оставив остатки на дне, и поднялся.
— Мне нужно выдвигаться. — Нужно упаковать вещи. Нужно попрощаться. Нужно снова разлучить нашу едва сформировавшуюся семью.
— Ладно. Спасибо за помощь. — Оуэн взболтал пиво в бутылке. — Удачи в борьбе с этой сукой… еще раз, откуда?
— Фарвей. Но я не буду бороться. Больше нет. — Сняв одежду, которую одолжил ему Оуэн, Райдер поерзал, чувствуя, как материнская любовь успокаивает его сердце. Когда дикость его кошачьей натуры вышла на первый план, он понюхал воздух, позволяя своим тревогам улетучиться. Частью обличия животного была способность жить в настоящем. Беспокойство о будущем отошло на задний план.
Одним прыжком он перемахнул через перила крыльца и направился по тропинке к дому. И Минетте, и Бену.
И Эмме.
Он не осознавал, как сильно надеялся стать ее спутником жизни, разделить ее со своим братом, любить ее всю жизнь — до тех пор, пока мечты не рассыпались, как листья при первых зимних заморозках.
Тем не менее, на одну последнюю ночь, он мог окутать себя теплом бытия со своим сородичем и женщиной, которую они любили.
Глава 28
Дойдя до последнего куплета колыбельной, Эмма не удержалась и уткнулась носом в мягкие каштановые волосы Минетты. Поскольку Райдер вернется поздно от Оуэна, Эмма укладывала малышку спать.
Ничто так не согревало душу, как сонный, доверчивый котенок. Глаза Минетты были опущены, дыхание замедлилось, и из нее вырвались тихие напевные нотки. Песня, должно быть, все еще звучала у нее в голове.
Эмма прошептала последние несколько слов и наблюдала, как девочка полностью погружается в сон. Ее щечки и носик порозовели от солнца, волосы блестели здоровьем, тело стало крепким. Она не вздрагивала и не смотрела на Эмму, Бена или Райдера настороженно. Доверие было сложно заслужить, и этот подарок был наградой, которым Эмма дорожила больше, чем могла выразить словами.
Минетте еще предстояло проделать долгий путь, прежде чем она распространит свое доверие на других, но Эмма не сомневалась, что время придет. Однако, поскольку ее злобная мать в городе, выздоровление ребенка может затянуться.
Этой мерзкой женщине нужен хороший урок.
Быть грубой? С усилием она отбросила свое беспокойство. Да, ее мать требовала вежливости — если не молчания, — но каждый детеныш рано или поздно вырастает, и каждый сезон подходит к концу. Пришло время сбросить с себя материнский контроль, как прошлогодний мех.
Ей надоело быть испуганным кроликом. Как и у всех оборотней, у нее был внутренний хищник.
Теперь, когда она знала, как выглядит Женевьева, их следующая встреча будет менее односторонней. Однако драка с матерью Минетты не помогла бы детенышу. На самом деле, она не думала о том, что могла бы сделать, чтобы помочь Райдеру и Минетте победить Женевьеву.
Молитвы казалось слишком мало. Тем не менее…
— Мать всего сущего, пожалуйста, присмотри за этим детенышем и сохрани ее в безопасности. — Она поцеловала округлую щечку Минетты. — Счастливых снов, котенок. — Эмма начала подниматься, остановилась… и высвободила косу из крошечного кулачка. Детеныш играл кончиком косы, щекоча подбородок.
Выходя из комнаты, она услышала шум с другого конца коридора. Райдер вернулся?
Эмма остановилась в дверях.
— С возвращением. Я… — Ее голос затих.
Он укладывал вещи в чемодан на кровати. Все ящики комода были открыты.
— Ты уезжаешь? — Ее голос прозвучал громко и потрясенно. Она спросила тише: — Почему? — Мысль о том, что он исчезнет из ее жизни, заставила пол задрожать под ней. Она обхватила пальцами дверной косяк.
Выражение его лица было мрачным, но черные глаза смягчились.
— Мы с Минеттой не можем… — Услышав шаги на лестнице, он поморщился. — У Гриза хороший слух.
Несмотря на свои габариты, Бен мог двигаться очень быстро, и шаги звучали так, словно он поднимался по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Когда он появился в дверях, его острый взгляд заметил следы сборов. Его лицо напряглось.