Рассматривая ее теперь без предубеждений, он заметил, что все в ней было привлекательным — ее прямой взгляд, то, как она встречалась со своими проблемами, несмотря на страхи, как она старалась держаться на ногах, несмотря на то, как сильно болела ее нога, как она заботилась о Минетте, ее радость, когда она пела.
И больше всего на свете — то, как доброта лилась из нее, словно из благословенного фонтана.
Глава 15
Плечо Бена болело так, словно карлик раскапывал его заостренной киркой. Больно ему или нет, но он чертовски проголодался. Пора совершить набег на кухню.
Кряхтя от напряжения, он сумел сесть на кровати. Он выругался, когда повязка, на ношении которой настоял Донал, соскользнула набок и больно натянулась.
— Что ты делаешь? — Опираясь на трость, Эмма стояла в дверях.
— Что случилось, медвежонок? — Его вопрос прозвучал неровно, как кора болиголова.
Нахмурившись, она, прихрамывая, зашла в комнату, и он… реально не мог оторвать взгляд от ее бедер, обтянутые джинсами.
— Предполагается, что ты спишь.
Черт, она была милой. И он внутренне возрадовался, когда ее эмоции смели ее застенчивость.
— Солнце уже встало.
— Но… но ты же чуть не умер. — Она ткнула в него пальцем. — Не смей двигаться. Донал сказал, что сегодня утром ты останешься в постели.
Он планировал проигнорировать это идиотское ограничение. Хотя, возможно, ему придется пропустить работу на день или два. Спасибо Матери, что Райдер вызвался присматривать за бригадами — и бедный кот возненавидит каждую секунду, когда ему придется общаться с другими людьми.
— Я буду вести себя хорошо, — сказал Бен. — Если ты принесешь мне завтрак.
— Все уже готово. Пришел Козантир и сказал, что отнесет его наверх. — Она прикусила губу… очень мягкую, изогнутую губу. — Козантир не должен выполнять такую скромную задачу.
Калум вошел в комнату следом за ней со своей обычной кошачьей бесшумностью, и его темно — серые глаза засветились весельем.
— Как владелец таверны, я вполне привык носить подносы.
Эмма развернулась и чуть не споткнулась.
Калум склонил голову набок.
— Теперь ты понимаешь, почему я нес поднос? Ты еще не можешь обойтись без трости.
— Не может, так что спасибо, Калум.
Надув губки, которые можно было бы поцеловать, Эмма подложила подушки ему под спину и вытащила из — под кровати столик. Когда она положила тот ему на бедра, он почувствовал запах свежесрубленного, необработанного дерева. — Где ты это взяла?
— Райдер сделал его сегодня утром, перед тем как отправиться проверять ваши строительные бригады. — Она отодвинулась, пропуская Калума.
Калум поставил поднос, взглянул на плечо Бена и налил ему кофе.
Бен посмотрел на поднос. Кое — кто знал о его предпочтениях. На тарелке лежала горка бекона и свежеприготовленный омлет. Тост был уже намазан маслом и щедро полит медом. От запахов его аппетит превратился в неистовый голод. — Спасибо, Эмма. Я умираю с голоду.
Ее румянец был восхитителен.
— Надеюсь, это съедобно. Райдер показал мне, как взбивать яйца и готовить бекон, когда готовил завтрак для Минетты.
Хорошая работа, Райдер. Бен откусил большой кусок и следом еще один. Отлично. Маленькая самочка быстро училась. И она проявила мужество, рискуя еще одним кулинарным провалом, он видел, как прошлый раз опустошил ее.
— Ты чертовски хорошо готовишь, повар — медвежонок. Это фантастика.
Ее громкий вздох облегчения заставил его рассмеяться.
Даже Калум ухмыльнулся. Только для чего Козантир нанес ему визит?
— Прошлой ночью произошло что — нибудь еще? — спросил Бен. Вряд ли был еще один адский пес.
— Остаток ночи прошел спокойно. — Когда Калум устроился в кресле рядом с кроватью, Эмма стояла у окна, как молчаливый страж. — На 20—м шоссе произошла автомобильная авария, Алек задерживается, поэтому он попросил меня проинформировать вас о наших выводах. — По просьбе Калума после любого инцидента во время патрулирования кахиры докладывали ему. Он уже узнал, как и почему погиб молодой кахир.
Когда темное чувство вины разлилось по его венам, Бен отложил вилку, аппетит пропал.
— Прошлой ночью Уэсли был под моей ответственностью. Его смерть на моей совести.
— Нет, — Эмма придвинулась, чтобы встать между ним и Козантиром… который даже не пошевелился. — Бен не виноват в его смерти. Он не мог. Не смей винить Бена.
Губы Калума дрогнули.