Набережная пуста. Две-три парочки маячат в отдалении, а Лили нет. Он чувствует себя глупо во всем параде, с чересчур большой охапкой цветов, кладет цветы на парапет и становится подальше от них — он сам по себе и они сами по себе. Откуда ни возьмись появляется Лиля, соскакивает с велосипеда и шлепает его по затылку:
— Ты что опаздываешь? Я уже два раза проехала от моста до моста.
Он раздосадован тем, что она прикатила на велосипеде, ни обнять, ни прогуляться, а если идти домой, куда его денешь? Тащить на себе по лестнице?.. Совсем это некстати!
Она оглядывает его с улыбкой:
— Ты чего таким франтом?
— Почему франтом? Обычно.
Она стоит за велосипедом, как за оградой, и дарить ей цветы кажется нелепым, но он все же подтягивает поближе всю охапку:
— Вот, тебе.
— Ты что, за городом был? И куда ж я их дену?
— На багажник. Помнишь?
Качнула головой. Неужели не помнит?..
— Ну на Выборгском шоссе. Еще гонки были.
— А-а, тогда… А ты знаешь, как я тогда расшиблась? Приехала домой, а у меня, кроме руки, весь бок в синяках.
Разговор не получается.
— Мама звала тебя к нам. Она какой-то торт затеяла, твой любимый.
— Ох, как соблазнительно! Но, понимаешь, я обещала девчонкам поехать с ними в Ольгино, у Татки сегодня день рождения.
— У какой еще Татки?
Он знает ее подружек, среди них нет никакой Татки. Оказывается, чья-то двоюродная сестра.
— Обойдется без тебя. Мне надо поговорить с тобой, Лиля. — И на ее нетерпеливое движение: — Серьезно поговорить!
— Ну?
— Да ты что такая… ершистая?
— Ну что ты, Василек. Совсем я не ершистая и очень рада видеть тебя, но сегодня я обещала…
— Троюродной тетке? И ты хочешь, чтобы я поверил?
Она оторопело смотрит на него — и начинает хохотать:
— Василек, ты говоришь тоном старого, ревнивого мужа!
Она хорошеет, когда хохочет, ему очень хочется поцеловать ее (если бы не этот дурацкий велосипед!), он верит, что она рада видеть его, ну конечно же, рада, они не виделись уже три недели, потому что она со своей группой ездила на какие-то Камни, пока он сдавал военное дело, он собирался поехать к ней, но его группа праздновала конец экзаменов, а потом уже не имело смысла, и он не знал, где там искать их… Ну теперь они не будут ездить врозь, точка!
— Почему старого? Может, молодого мужа?
Слово сказано, сейчас она должна спросить, что он имеет в виду… Но она, сузив глаза до щелочек, смотрит куда-то на Петропавловку или еще дальше, а потом говорит:
— Жаль, что ты без велосипеда, мы бы немного покатались и ты проводил бы меня к девчонкам.
— Никаких девчонок! — Он решает идти напролом. — Мы поженимся, как только в моей комнате закончат ремонт, и будем всегда вместе, даже к девчонкам — вместе.
Он сам доволен, как это у него получилось.
— Васи-ле-ек! — нараспев говорит она и звякает велосипедным звонком. — Ты чудный парень, ты деловой парень, но ведь сначала надо узнать, хочу ли я выходить замуж. — И посмеиваясь: — Даже в отремонтированную комнату.
— Но как же, Лиля…
— Что как же?..
Любят же девчонки кокетничать и темнить!
— Ну при наших отношениях…
Теперь она низко склонилась над этим звякающим, хриплым звонком, крутит его и говорит быстро-быстро:
— Я знаю, я виновата, я была легкомысленная, и ты мог решить, что это серьезно, но это было детство, просто детство, у всех девчонок кто-то есть, а у меня не было, и мы дружили, ты славный парень, но для того, чтобы замуж… Нет, нет, это невозможно, это ненужно, ничего не выйдет, ты сам поймешь, что не выйдет, потому что… потому что…
— Ну почему не выйдет?
Ему все еще кажется, что она просто крутит, говорит «нет», прежде чем сказать «да», у девчонок это принято, но ведь они встречаются уже два года, и если он был сдержан, так только потому, что надо было кончить последний учебный год, очень ответственный, преддипломный, она ведь тоже постоянно отстраняла его: «Василек, зубри и не мешай!»
— Ну почему? Что ты вообразила?
— Ничего, — говорит она сухо, — понимаешь, дружбы мало, нужно любить, а я… а любви у меня нет. — И точно испугавшись: — Не сердись, Василек, я не хочу обижать тебя, я к тебе очень, очень хорошо отношусь. И давай не вспоминать этот разговор, ладно?
Он стоит оглушенный, приоткрыв рот.
Лиля разворачивает велосипед и прощально касается его локтя:
— Ну извини, Василек. Не обижайся. А мне пора, я уже и так…
По-мальчишески занеся ногу, она вскакивает на велосипед и уносится, вовсю нажимая на педали, будто боясь, что он ее задержит.