Вечер
Зачастую в одном и том же можно увидеть совершенно разные или даже противоположные вещи. Совсем как в хорошо знакомой всем медали оборотной стороной свободы является одиночеством, а гений и безумец переглядываются через ребро золотой монеты, словно через забор.
С одной стороны, нет отдыха лучше, чем поздним летним вечером, плавно перетекающем в ночь, лежать поперёк большой кровати, уткнувшись носом в захватывающую книгу. Когда все твои пять чувств разделились надвое и, затерявшись между мирами, ты не то отдыхаешь в своём дачном домике, не то разгадываешь тайны древней цивилизации, утонувшей в небытие. А слова неспешной рекой затапливают твои разум и душу, заполняют тело от кончиков пальцев ног до макушки мыслями и чувствами автора. Слуха легко, как трепетание крыльев бабочки, касаются обрывки тихого разговора родителей. С каждым вдохом лёгкие наполняются таким приятным и родным запахом дерева. Руки слегка покалывает старый тёплый свитер, натянутый на майку. Во рту ещё остался необычайный вкус жареных грибов, которые ты лично выискивал в лесу этим утром. И каждой клеточкой тела ты ощущаешь неповторимую теплоту родного дома. Та удивительная температура, при которой все льдинки в твоём сердце тают, а душа, как замерзшая птичка, согревается. Это та теплота, которую создали не обогреватели, а вопросы заботливой матери «как ты себя чувствуешь?» или «с тобой всё хорошо?», пропитанные бесконечной материнской любовью, и весёлые рассказы из армейской жизни отца, которые всегда могут поднять настроение. Даже мамины картины, собранная папой мебель и подаренные сестрой предметы интерьера излучают эту особую теплоту.
Где-то в мозжечке настойчиво засело осознание, то самое, что люди ищут на протяжении всей жизни и едва ли находят, что ты дома. Не в этой душной бетонной коробке, где тебя медленно поедает серая плесень будней. Здесь и сейчас ты находишься в том единственном доме, где тебя всегда ждут, поймут и поддержат, где ты всё можешь назвать родным, а каждая мелочь близка сердцу. Удалось отыскать то самое место, куда так хочется возвращаться снова и снова, куда ты сможешь найти дорогу, даже забредя в неизвестность и заблудившись во мраке, точно в глухом лесу, даже покинутый путеводной звездой, внутри тебя вместе с пульсом будет биться знание, даже нет – инстинкт. Твои ноги сами понесут тебя домой, сквозь корявые ветки и жизненные неурядицы, хвосты и лапы лесных монстров и, казалось бы, вечные проблемы, пройдя через всё, ты выходишь к своему родному дому. Словно перелётная птица, пролетевшая над синим покрывалом моря и цветастым ковром равнин, над погружёнными в вечные думы лесами и никогда не спящими городами, оставив за собой пыль из расстояния и времени, возвращается точно в своё гнездо, в свой дом.
Так умиротворяет… словно ты лежишь в колыбели жизни, укутанный множеством одеял, мягких, как облако, а тебя нежно покачивают из стороны в сторону, точно баюкая. Тебе тепло и хорошо, бла-женное умиротворение разливается вместе с кровотоком и только размеренное качание: вправо-влево, вправо-влево…
С другой стороны, вечер создан для посиделок на крыльце. Когда, открыв тяжёлую входную дверь, ты окунаешься в прохладу ночи точно в открытый океан, что в одну секунду смывает всю родную теп-лоту. Вот ты уже сидишь на деревянной лавке в компании кружки тёплого чая и мягкого пледа.
Так тихо и спокойно… как в открытом, бескрайнем космосе, в вечных просторах которого не найти и отголоска постоянно происходящих, неустанно меняющихся и крутящихся, точно гигантская карусель, событий.
Вот он – тот самый покой, что существовал задолго до сотворения мира, лишь слегка дрогнул от большого взрыва и сейчас затерялся в повседневной суете будней. Как в бурную реку, влившись в бесконечный и безумный поток людей, которые, точно сумасшедшие, гоняться за чем-то неведомым им самим, суетятся, толпятся; где все толкаются, не останавливаются ни на секунду и поднимают оглушительный шум. В такой жизни существование покоя или тишины кажется бредом. Но, если сесть на корточки, зажмурить глаза и посильнее зажать уши руками, может показаться, что всё происходящее творится где-то далеко. На пару секунд можно почувствовать отголосок того самого покоя, той самой тишины, что затерялась в мире, подобно проткнутой миллионами звёзд тьме за голубой ширмой небосвода.
И сейчас, когда она сгорела в алом пламени заката и последние угольки ушедшего дня потухли, ты растворяешься в блаженной тишине и покое мирозданья. Нет, это не было и близко похоже на колыбель. Не обременённое ни временем, ни пространством, это было то, откуда приходят все души при рождении и куда уходят после смерти. Где никогда не прорастёт плесень будней, а мечты переливаются всеми мыслимыми цветами; где в тишине тонет невыносимый шум толпы, и собственные мысли, чёткие и ясные, с непривычки кажутся оглушительно громкими; куда не могут дотянутся цепкие и крепкие когтистые лапы повседневных дел, а умиротворение, долгожданный покой немного лениво разливается по венам вместе с кровью; где нет давно минувшего прошлого и неизвестного будущего, нет миллиардов разных мест; где есть только вечное «сейчас» и бесконечное «здесь».
Ты слышишь, как мир, точно живой, дышит спокойно и глубоко, а в траве разлилось жужжание и стрекотание ночных насекомых. От лёгкого дуновения ветра, приятно холодящего кожу, ты чувствуешь прохладу, которая вольной птицей пронеслась через многие миллионы километров и захватила с собой каждого из тысячи мест. Во рту расцветает диковинный куст со всеми лесными ягодами, которые только есть в твоём любимом чае, и наконец-то найденными словами, что могут описать всё на свете, спасти, возродить, и вкус у них самого великолепного в мире блюда, приготовленного со всей материнской любовью. С каждым вдохом твои лёгкие наполняют нежный аромат полевых цветов, терпкое дыхание навечно заснувшего пламени и пыль звёзд, сладкая, как парное молоко с сахаром. А перед глазами простирается безграничное ночное небо, усеянное миллионами разбросанных бриллиантов, событий, моментов, кратких мгновений, освещающих жизнь.
В этот самый момент ты бесконечно далёк от всего вечно происходящего и меняющегося, от безумной, шумной толпы, от бессмысленного бега наперегонки со временем. И сейчас ты дышишь в такт с вечностью – медленно и размеренно, так глубокомысленно и важно, словно каждый удар твоего сердца открывает какую-то тайну мирозданья.
И одна из них, древняя, как мир, и очевидная, как всё гениальное, такова: всё в мире имеет две сторо-ны. В один и тот же вечер ты можешь нежиться в колыбели жизни и парить в открытом космосе; отдыхать в своём родном доме, своём уютном маленьком мирке и быть крупицей бесконечности, самого мирозданья; растворяться в родной теплоте и в прохладе покоя.
Но лишь сочетая крайности и побывав в противоположных точках земного шара, можно увидеть мир со всех сторон и во всех его красках.
Сделав глоток любимого чая, почувствуешь, как, пока ты паришь в бесконечном космосе, внутри разливается родное тепло. И это напомнит потерянный рай...