Эйрин Фаррон
Вечер с Элиасом
1
— Ну, как? Все в порядке?
Голос с едва уловимыми механическими нотками разнесся по просторной светлой комнате. Тело робота, лишенное рук и ног, было пристроено на особой подставке. К местам сочленений конечностей с туловищем были подведены толстые кабели с серебристой оплеткой. Подставка обеспечивала неподвижность механического тела, но голова робота в движениях ограничена не была.
Человек, к которому робот задал вопрос, сосредоточенно копался в груди механического создания. Грудная пластина лежала рядом, на специальном столе. Сильное лицо человека с выступающими скулами, волевым подбородком с ямочкой и крупной челюстью освещалось синеватым светом, бьющим из туловища робота. Мужчина внезапно откинулся назад и свободной рукой поднял на лоб электронные гогглы. Глаза человека оказались карими и живо блестели.
— Да, все прекрасно, Элиас, — ответил мужчина, — ты готов к сегодняшнему эфиру, как всегда будешь прекрасен и неотразим! Я сейчас только откалибрую движения конечностей…
Снова надвинув гогглы на глаза, он поправил настройки окуляров и протянул руку с тонким, похожим на стилус для письма, инструментом.
— Пошевели правой рукой, Элиас.
— Конечно, Солар.
То, что рука покоилась рядом с туловищем, ни робота, ни человека не смущало — главным были электрические импульсы, посылаемые механическим мозгом в грудной распределительный узел. Рука, будь она присоединена к телу Элиаса, отреагировала бы почти мгновенно, задержка передачи сигнала оказалась в пределах нормы. Солар повторил процедуру проверки со всеми остальными конечностями робота, а затем стал собирать его.
Грудная пластина встала на место, голубоватый свет погас. Пластину Солар покрыл киберкожей, имитирующей человеческую мужскую грудь. Он проверил, чтобы срез плотно прилегал к краю другого рельефного лоскута — уже на торсе.
— Ну почему это обязательно? — недовольно проворчал Элиас. — Почему я не могу выходить в эфир, не надевая эти отвратительные штуки?
Солар усмехнулся. Он вернул на место правую руку робота, сначала отсоединив кабель.
— Потому что, Элиас, ты выступаешь перед людьми.
— Они считают, что я — андроид1, сделанный под робота. А я не хочу, чтобы они верили в это. Хочу, чтобы они знали, что я — робот.
— Пошевели рукой, — попросил Солар, медля с ответом.
Элиас повиновался: согнул серебристую руку, сжал и разжал кулак, потом загнул каждый палец по отдельности.
— Отлично, спасибо.
— Если бы ты не напоминал им их самих, то не добился бы такого бешеного успеха. Так работает человеческая психика, мой дорогой: люди сочувствуют и проникаются эмоциями к тем созданиям, которые похожи на них.
— Да, я уже это слышал.
— Но ты же каждый раз снова поднимаешь эту тему, — мягко улыбнулся Солар.
Когда с руками было закончено, Элиас расположил их на специальных подлокотниках.
— У тебя есть все, о чем только можно мечтать, — продолжил мужчина, — внимание публики, забитые деньгами счета. Твои желания исполняются на раз — два…
— Не все желания, — буркнул робот.
— А? — Солар сосредоточился на креплениях ноги к туловищу.
— Я не могу перестать носить эту маску.
Солар отпустил правую ногу Элиаса, и тот без напоминаний выполнил несколько простых движений. Механизмы работали исправно, искусственные мышцы сокращались без задержек.
Человек посмотрел на машину. Элиаса вряд ли можно было назвать необычным в век всевозможных телесных модификаций. Киберкожа, покрывающая тело робота, имела стальной цвет и была матовой. Солар потратил несколько лет, чтобы создать из этого материала Элиасу лицо с человеческой мимикой: губы и щеки шевелились, когда робот говорил, на лбу появлялись складки, темные брови сходились, если он задумывался или хмурился.
Элиас не моргал, и люди считали, будто вместо век у него прозрачная пленка, позволявшая всегда демонстрировать его «прекрасные глаза». Они были сапфирового цвета и словно слегка светились изнутри. От имитации белков Солар в свое время решил отказаться, сделав Элиасу только границу радужки и черный зрачок. С темно-фиолетовыми волосами тоже пришлось когда-то повозиться, ведь луковицы и стержни были настоящими, только не росли ниже середины шеи.
Элиасу укладывали их, убирая назад, так, что кончики топорщились в стороны, а лицо робота было полностью открыто.
Периодически на своих эфирах он прямо заявлял, что на самом деле является роботом. Зрители, конечно же, этому не верили, и считали это милой причудой и флиртом с аудиторией, что только добавляло ему очков в глазах публики. Но никто, даже головизионщики, работавшие с Элиасом, не знали, кто он такой на самом деле — Солар очень пристально за этим следил.