— С самого начала, конечно! — воскликнул Элиас. — Но я должен тебя предупредить, Драк-С: мое шоу тем и уникально, что гости раскрывают такие секреты и подробности своих жизней, каких ни один журналист ранее не слышал… И, если ты готов, вперед!
— Это было прекрасно! — возбужденный голос главного редактора, высокого и тощего человека с аккуратно уложенными светлыми волосами, наполнял закулисье.
Передача закончилась полчаса назад, но на голографическом экране до сих пор мерцали цифры рейтингов: сегодняшний выпуск побил предыдущие рекорды. Элиас, глядя на них, ухмылялся. Он стоял, уперев руки в бока.
— Пригласить Драк-С’а было прекрасной идеей, плюс процент премии тому, кто это предложил! Кто это предложил? — не унимался главный редактор. — Не сомневаюсь, что мы увидим рост рейтинга и других выпусков «Вечера», к Элиасу придет и аудитория Драк-С’а! Это успех!
— Они меня полюбят, — ответил Элиас. — У них просто нет другого выбора!
Он действительно был убежден в своих словах. Как и в собственной неотразимости.
— Я уже в этом не сомневаюсь! Скинлановы черти, ты был просто божественен! Как ты ловко вывел его на тот разговор о религии!
Элиас тихо усмехнулся. Религия в Экстремуме существовала, но с одной стороны порицалась. При этом в то же время она являлась одним из столпов общества, значительная часть которого тайно верила в Гмар-Тиккун, место, подобное раю, где каждый получал то, о чем желал больше всего. Вера эта, как считалось, была уделом созданий неудачливых, несчастных и мелких, чьи мечты разбились о суровый мир города и чьи цели превратились в пыль.
Верить в райское место значило не желать трудиться самостоятельно, а это в Экстремуме презиралось. Человек, признавшийся в религиозности, падал в глазах окружения на самое дно.
Драк-С’у же бояться было нечего, и Элиас это знал: певец уже добился многого и продолжает упорно идти к вершине, так что новость о его горячей вере в рай в прошлом буквально через пару часов станет самой обсуждаемой в Адне. Элиас уже видел заголовки газет и журналов, которые будут превозносить Драк-С’а как героя, сумевшего победить опасный недуг религиозности, развернуться против течения и добиться невероятного успеха.
И этот скандальный в хорошем смысле факт сумел раскрыть именно Элиас. Робот был крайне доволен собой.
Главный редактор продолжал говорить, но Элиас его уже не слушал. Он захотел уйти, но пришлось сначала дождаться Солара: тот играл роль агента при звездном ведущем и отошел по важному делу за полчаса до окончания эфира.
Наконец главный редактор, поблагодарив Элиаса, оставил его одного. Робот, покинув закулисье, отправился в свою гримерную. Наконец-то тишина и иллюзорное ощущение одиночества. Включив электронное зеркало, Элиас придирчиво осмотрел свое лицо. Стилистам не приходилось долго работать с его идеальной киберкожей. Они наносили лишь минимальный макияж, чтобы подчеркнуть черты его лица.
Что же касалось людей или андроидов, то дорисовать что-то в целом было проще и дешевле, чем идти к пластическому хирургу ради одного выступления. Хотя многое зависело от самого выступления.
Дверь в гримерную отъехала в сторону, считав генетический код гостя: без стука к Элиасу мог зайти только Солар.
— Ну, идешь?
Его отражение робот увидел в зеркале. Он кивнул, выключил устройство и последовал к выходу из гримерной. Свет в комнате погас сам собой.
— Прекрасное шоу, Элиас, — похвалил Солар, когда они оказались в лифте, — горжусь тобой, правда. Когда я тебя создавал, то даже не представлял, каких ты добьешься успехов!
Похвала Солара воспринималась роботом совсем иначе, чем подобные слова от других людей. Элиас мягко улыбнулся, сапфировые глаза тепло заблестели. Только с создателем его объединяла связь, похожая на родственную. Элиас не испытывал благодарности за то, что Солар подарил ему существование, но создатель был единственным, кого робот беспрекословно слушался, чьи чувства уважал и старался беречь.
Из лифта они попали к стояночным площадкам гравимобилей. Сели в свой и он, поднявшись над землей на полтора метра, понесся по нужному адресу.
Мимо проплывали улицы, освещенные белым светом диодных фонарей и разноцветными всполохами рекламных голограмм и вывесок. На одном из экранов внезапно возникло изображение Элиаса. Он подмигивал, ухмыляясь и касаясь кончиком языка края верхней губы. Золотая корона на его голове была сдвинута набок, а шею и плечи обвивала белая горжетка. Одет Элиас был в дорогой костюм, напоминающий выходной фрак. «Король наших вечеров» тянулась надпись в верхней части изображения, а ниже мерцало крупное название бренда одежды.