— Правда, о людях ты почему-то думаешь лучше, чем они есть на самом деле, — продолжал он как ни в чем ни бывало, либо делая вид, что не замечает моего смущения, либо попросту не обращая на него внимания. — Но ничего, это со временем пройдет…
— Можно подумать, что вы образец человечности, — раздраженно огрызнулась я.
— Я ошибка природы. Тупик эволюции. Урод.
— Слушай, кончай меня разводить, а? — мне уже начинал надоедать его пьяный бред, а лихорадочный блеск темных глаз просто пугал. — Тоже мне вампир выискался. Ширяться меньше надо. Тебя, что в жизни ничего кроме косяка больше не интересует?
Долгое мгновение он тяжело смотрел на меня, потом раздельно, тая за словами горечь отчаяния, произнес:
— В жизни меня интересует сама жизнь. Я хочу работать. Пить с друзьями пиво. Орать на футбольных матчах. Хочу спать до полудня в воскресенье. Хочу детей, семью. Это все, что нужно человеку. Блин! Это просто щедро!
— Ого! Тут кое-кто говорил о плоти и вдруг такие возвышенные мысли.
— Просто ты не в состоянии понять, что имеешь.
— Философ! — ткнула я его шпилькой иронии.
— Дура! — врезал он мне в ответ.
Я отошла и повернувшись к нему спиной принялась усердно протирать стаканы. Вампир видишь ли… Почему тогда не Наполеон?!
— Может включишь музыку, — тихо попросил он мне в спину. Я подошла к музыкальному центру и не глядя ткнула в клавишу. Бар наполнил мелодичный напев Sade, тихий, проникновенный, как будто она сама находилась здесь, третьей.
— Если бросишь дуться и подойдешь ко мне, то поймешь почему я все-таки вампир, а не Наполеон, — услышала я его насмешливый голос, когда раздумывала над странным поведением милиции.
Черт! Все же он не врал, когда говорил, что читает мысли. Я отставила стакан, подошла к нему и демонстративно остановилась перед ним. Он положил передо мной на стойку смятый пакетик от сока.
— И что? — холодно поинтересовалась я. — Я должна теперь убирать за вами мусор?
— Нет. Мусор я в состоянии убрать сам, но прежде определи, что за сок я пил.
Из подсобки выглянул Андрюша и с подозрением глянув на парня, перевел тревожный взгляд на меня. Успокаивая его, я улыбнулась, хотя мне очень хотелось позвать его. Когда Андрюша прикрыл за собой дверь, я брезгливо взяла пакетик из-под сока и поднесла к лицу, чтобы в следующую секунду выронить его. В нос ударил тошнотворный запах затхлой крови.
Парень засмеялся низким, утробным смехом, а я, подавляя тошноту, опустилась на табурет, стоящий с моей стороны стойки. Глядя на него, смеющегося, я поняла, что в этом парне так перепугало Митрича. Хотя я и была подготовлена его бредовым признанием, но все равно, от вида его влажно блеснувших клыков мне стало не по себе, а по спине пробежали мурашки озноба. Он перестал улыбаться и теперь пристально смотрел на меня. На его щеках разгорался темный румянец.
— Не хочешь выйти из-за стойки и присоединиться ко мне?
Этот его вкрадчивый голос напугал меня больше, чем вид вампирских клыков.
— Сядем за столик, посидим, поговорим.
Его голос странно завораживал. Я уже не чувствовала отвращения и страха, меня словно укачивало на воздушных волнах покоя и неги.
— Я дам тебе вечность, — слышала я произносимые им слова и это при том, что его губы не двигались. Я невольно заглянула в глаза вампира и их темнота безраздельно завладела мной, но вместе с тем, я увидела в них бесконечную усталость и равнодушие.
— Н-нет, спасибо… Вечность мне не нужна… мне бы экзамены сдать… — зачем-то пробормотала я.
Он невольно моргнул и холодная отстраненность в его взгляде исчезла и хотя смотрел на меня нахмурившись, в его темных глазах заиграли искорки смеха. Он недоверчиво спросил:
— Ты… серьезно?
— Ага. Вглядевшись в меня, и, видимо, прочитав мои мысли, растерянно проговорил:
— Да… кажется серьезно… — и вдруг, заметно расслабился, даже выдохнул, словно сбрасывая с плеч тяжелую ношу, покачал головой, неожиданно добавив: — Ну и правильно.
Как-то не по-вампирски это у него получилось, а по-человечески устало. Тогда расхрабрившись, стараясь казаться вежливо отстраненной, я спросила:
— И много ты покусал?
— Только одну девочку, которую сбила машина. Родители ее очень меня умоляли…
Мы немного помолчали. Он задумчиво потягивал свою «Кровавую Мэри», а я смотрела на него, борясь с искушением, но наконец не выдержала и опять спросила:
— Скажи, как ты дошел до жизни такой?