– А наше чмо, оказывается, еще и говорить умеет!
Девицы, которые вчера были моими подпругами, противно загоготали. Вика же, вошедшая в раж, продолжила:
– Кстати, Винокурова, как тебе понравилось-то со старушкой?
– Что понравилось? – туповато спросила я, не понимая, о какой такой старушке идет речь.
Вика любезно пояснила:
– Да что ты из себя сейчас девственницу разыгрываешь? Мы же все про тебя знаем. А раз нам известно, то и весь универ скоро в курсе будет. Директриса модельного агентства девочек любит. Ну, она ведь лесбиянка, что всем известно. Так зачем она тебя к себе в номер зазвала? Неужели ты ей по вкусу пришлась и она тебя соблазнила?
– Что за чушь... – начала я, а Вика, добивая меня, съязвила:
– Что, старушке и соблазнять тебя не пришлось, Винокурова? Ты ей сама за просто так отдалась? Или ты за просто так никому не отдаешься, а всегда деньги требуешь? Вот ты, оказывается, какая – шлюха, к тому же «розовая»!
Работать языком Вика умела великолепно – наверняка в тот же день наш факультет узнал о том, что я сплю за деньги с женщинами. Да, Вика рассчитала верно – лучше всего испортить репутацию, распустив слухи, желательно извращенно-сексуального характера, на такое люди поведутся сразу. А Вика была на меня зла, даже очень зла, и ей думалось, что таким образом она в один момент раздавит меня, как муравья.
Не выдержав больше в университете, я вернулась пораньше домой и закрылась в своей комнате, где дала волю слезам. Вот, оказывается, какова она, профессия модели, – я еще никто в этом бизнесе, а из меня уже сделали нимфоманку-лесбиянку. Что же будет дальше?
Ответ на вопрос мне смогла дать Ольга Кирилловна, которая в семь вечера, минута в минуту, заявилась к нам в гости. Изрядно наплакавшись, к ее приходу я вычистила квартиру, сбегала в кондитерскую и принесла пирожных нескольких сортов, приготовила чай, кофе, минеральную воду и приказала родителям как следует одеться – все же не каждый раз нас удостаивает визитом директриса столичного модельного агентства.
Хоть я и изображала веселость, но Ольга Кирилловна сразу же почувствовала: что-то не так. Поэтому после короткой беседы ни о чем с моими родителями она вышла со мной на кухню и спросила:
– Что случилось?
Я рассказала ей о наветах Вики, а гостья только хмыкнула:
– И все? Тебе придется привыкать к сплетням, россказням и глупым и обидным историям, красавица. Что же касается Вики...
Она фразу не завершила, но позднее я узнала, что контракт с Викой был бессрочно расторгнут (подобный пункт имелся в нем), а через своего верного ассистента Аркадия Ольга Кирилловна сообщила Вике, что позаботится о том, дабы моя некогда лучшая подруга не попала ни в одно столичное агентство. Да, Вика кардинально просчиталась, а я убедилась в том, что Ольга Кирилловна не прощает оскорблений и что с директрисой надо всегда держать ухо востро.
Впрочем, о том, что карьера Вики закончилась, так и не успев начаться, я узнала некоторое время спустя, когда уже переехала в Москву. Ольга Кирилловна кратко обрисовала моим родителям перспективы и заявила, что я идеально подхожу в качестве лица рекламной кампании одного известного парфюмерного концерна – клиентам требовалась не раскрученная манекенщица, а кто-то новый, причем вызывающий у потенциальных клиентов доверие. И таковым лицом надлежало стать мне.
Отец вначале сопротивлялся, однако убийственный аргумент «Неужели вы хотите препятствовать счастью вашей дочери?» сыграл решающую роль. И чтобы окончательно успокоить его, Ольга Кирилловна заявила, что на первых порах меня может сопровождать кто-то из родственников. Но для участия в кампании требовалось как можно быстрее направиться в Москву.
В столицу я поехала вместе с мамой – она взяла отпуск за свой счет, полагая, что четырех недель хватит для подготовки кампании. Хватило и двух. И для меня стало полной неожиданностью, что, помимо постеров и плакатов, которым надлежало украшать перекрестки, заборы, трамвайные и троллейбусные остановки в многочисленных городах нашей необъятной родины, планировались и съемки телевизионного рекламного ролика, где моим партнером должен был стать известный певец.
Все прошло как во сне, ибо я попала, как Золушка, в совершенно иной мир, мне незнакомый и, как я сразу почувствовала, враждебный. Только незримое присутствие мамочки помогло мне выдерживать шестнадцатичасовой рабочий день, крики режиссера, наставления Ольги Кирилловны, холодный кофе, сигаретный дым и истязания, которым подвергали меня стилисты и визажисты.