Языки, к которым была неравнодушна с детства, я не забрасывала. Английским-то я и так владела на весьма приличном уровне, а плюс к нему начала брать частные уроки французского и итальянского, помня о том, что все же мировые метрополии моды находятся как раз во Франции и Италии. Несколько раз я летала на работу за рубеж и быстро убедилась в том, что конкуренция в Европе не меньше, чем в России. И все равно поставила перед собой цель – пробиться и там. Но только каким образом?
Как-то, во время одной из поездок, я оказалась на приеме, весьма скучном и занудном, как и большинство подобных мероприятий. Модели служили приправой, вернее, приманкой для пожилых и богатых политиков, финансистов, промышленников. Там и сям попадались представители так называемой «золотой молодежи». Я знала, что присутствовать на вечеринке было необходимо – такое условие поставила Ольга Кирилловна, – однако сама определяла, чем именно я буду там заниматься. Было бы проще пареной репы подцепить себе состоятельного любовника или даже мужа, но я уже давно приняла решение, что пока не добьюсь успеха на подиуме за границей, ни о каком замужестве не может быть и речи. Нарожать детей, трястись над каждым лишним граммом или вовсе растолстеть, при каждой новой морщинке со всех ног нестись к пластическому хирургу и в конце концов понять, что семейная жизнь с миллионером или миллиардером далеко не нирвана, можно успеть всегда. Так зачем начинать это в восемнадцать лет, если можно подождать?
Поэтому, дабы улучшить свои познания в итальянском, я извлекла миниатюрное издание «Государя» Никколо Макиавелли и, спрятавшись в укромном уголке, в мягком кресле за колонной, принялась изучать сентенции прозорливого флорентийца, не потерявшие своей актуальности до сих пор.
Я так увлеклась пассажами политической библии эпохи Возрождения, что не заметила, как передо мной оказался невысокий мужчина с длинными волнистыми черными волосами и ухоженными усами и бородкой в стиле мушкетеров. Этот тип был мне хорошо известен, хотя бы и не лично, – звался он Жан-Полем Годо и был одним из ведущих парижских кутюрье, главой целого концерна, специализировавшегося на выпуске предметов роскоши.
– Мадемуазель, какое необычное сочетание! – произнес он, всплескивая брюссельскими кружевами, прикрывавшими тонкие кисти рук. – Глупый прием – и греческая нимфа, читающая Макиавелли на языке оригинала!
Я только легко улыбнулась – очень часто, чтобы произвести впечатление, стоит лишь таинственно улыбаться и многозначительно молчать.
– Впрочем, я ошибся! Вы отнюдь не греческая нимфа, а французская королева, – тут же поправил сам себя Годо.
– Вы мне льстите, – ответила я в том же духе. – Прямо-таки французская королева? Надеюсь, не Мария Антуанетта? Ее судьба меня не прельщает!
– Нет, не греческая нимфа и не французская королева, а римская богиня! – воскликнул патетически модельер, на что я ответствовала, поднимаясь:
– Римская богиня? Только какая именно – Юнона, Венера или Диана?
И еще до того, как Годо смог найтись с ответом – его как раз окликнул один из великосветских друзей, – я ускользнула. Итак, начало было положено, ржавые шестеренки странного устройства под названием «Судьба» завертелись, скрипя, но со все возрастающей скоростью.
Кто любимый автор Годо, некогда изучавшего пару семестров в университете политологию, я почерпнула из интервью, в которых мэтр распространялся о своих литературных увлечениях. А о том, что Годо будет на приеме, я узнала от Ольги Кирилловны. Остальное – ловкость рук и никакого мошенничества. «Государя» я действительно прочитала, хотя бы и на русском, а вот на Годо мне удалось тогда произвести неизгладимое впечатление. Ну да, скажите на милость, так ли много в подлунном мире моделей, читающих на языке подлинника политический трактат пятисотлетней давности, причем во время весьма разнузданной вечеринки?
Годо и стал первой ступенькой лестницы, которая привела меня на Олимп, вернее, на парижский подиум. В интервью он не скрывал, что в его жизни две пламенные страсти – мода и политика. Поэтому, чтобы попасть в первую, я решила начать со второй.
Расчет оказался верным, и рыбка клюнула на приманку. Годо лично позвонил мне следующим утром и пригласил на ужин – к себе в квартиру, занимавшую целый этаж и располагавшуюся на одной из тихих и безумно дорогих улочек, примыкавших к Елисейским Полям. Это было подлинной сенсацией, ведь Годо славился тем, что никогда и никого не приглашает к себе в парижскую квартиру, которая является для него своего рода крепостью, за исключением горстки самых преданных и много раз проверенных друзей. В прочие же свои обиталища – а у Годо имелись виллы, особняки и шале в различных уголках мира – он если и приглашал кого-то из модельного мира, так исключительно смазливых и готовых на все юных манекенщиков, к которым питал непреодолимую страсть. Но чтобы позвать на ужин женщину! Да, это было премьерой во всех отношениях!