— Ну, тише, — Макар подвинулся ближе к Электронику, обнял его и попытался успокоить. — Расскажи, чего там Сыроега натворил?
— Понимаешь, — Эл немного пришёл в себя, отстранился от Гусева, хотел сесть на кровать, потом передумал и лёг обратно, на живот. — С некоторых пор всё что происходит с Серёжиным телом, происходит и со мной. Стоит ему получить травму, заболеть, сделать, к примеру, пирсинг или тату — всё это отражается на мне.
Гусев хотел бы не поверить словам Электроника, но его странная хандра, свидетелем которой он вчера стал, не давала повода так просто отмахнуться от фантастических на первый взгляд объяснений.
— Я не знаю всех подробностей Серёжиной жизни, — вздохнул Эл, — но в основных чертах в курсе. Серёжа пьёт. В основном по выходным. Начинается это обычно в пятницу вечером. Его опьянения я не чувствую, но вот головную боль с утра — вполне. И лицо опухает — ты и сам это видишь. Вчера рвало не меня, и головой тоже не я ударился. Как и получил под дых. Я боюсь, Макар, очень. Что его покалечат или… он погибнет, — последние слова Эл произнёс с трудом и чудом снова сдержал слёзы. — Лет пять назад я продал машину — ехал домой с работы и понял, что задыхаюсь. Такое чувство, что меня душат, и я теряю сознание. Мне очень повезло, что я при этом никого не задавил и сам не убился. Когда в итоге добрался домой, позвонил первым делом Серёже. Так, мол, и так, спрашиваю, всё ли у тебя в порядке? Говорить трудно, горло болит, и голос хриплый. А Серёжа мне в ответ тоже сипит, хрипит и кашляет. Оказалось, он с бойфрендом своим поссорился, да так, что мужик этот в порыве ревности Серёжу придушить пытался. Не знаю, Макар, но когда я это слушал всё, даже мысль мелькнула — может лучше бы всё закончилось? Для нас с Серёжей. Мне больно, что он с другими, что то и дело ввязывается в какие-то неприятности, я устал… Уже тогда устал, понимаешь? А сейчас… Столько лет прошло, а мне всё ещё плохо. Без него…
В общем, за руль с тех пор я не садился, а вскоре и машину продал — решил больше судьбу не испытывать. Раз уж есть большая вероятность, что со мной может что-нибудь случиться на дороге. Ездил на работу на общественном транспорте. Наземном. Потому что, сам понимаешь, метро — «объект повышенной опасности». Как-то не хочется на рельсы упасть, да и с эскалатора свалиться тоже. А через полгода я и вовсе договорился с начальством, что буду работать из дома. Мне сразу навстречу пошли, потому что моя физиономия, которую периодически расцвечивали фингалы, в офисе, как бы это сказать… не совсем гармонично смотрелась. Видишь ли, новый Серёжин… папик, скажем так, его слегка поколачивал.
— Видишь маленький шрам над губой? — Элек ткнул пальцем на едва заметную белую полоску с левого края верхней губы. — Это я в свой последний рабочий день в офисе программу отлаживал. Сижу, работаю, и вдруг меня словно оглушило. И челюсти как обожгло. А я так и сижу, не понимаю что происходит, только вокруг народ чего-переполошился. Смотрю, на клавиатуру кровь капает. Полный рот крови, и из носа течёт. Открыл рот, спросить, что случилось, а говорить не получается, всё опухло, болит… и зубы… тоже на клавиатуру упали, — Громов усмехнулся, вспоминая как это жутко, должно быть, выглядело со стороны — программист сидит за компом и вдруг некий невидимка бьёт его по лицу. Стол заливает кровь, на клавиатуре валяются выбитые зубы…
Макар положил руку Электронику на спину — хоть так его поддержать. Выглядел Громов и впрямь жалко, хотя старался держаться. Но эта тоска в глазах, если не сказать обречённость… Что до этого знал о своём бывшем однокласснике Гусев? Элек Громов — первый и единственный в мире киборг-андроид и генетический клон Сыроежкина, весьма успешный молодой программист. Имеет достойный заработок, живёт один в небольшой модно обставленной квартире современного жилого комплекса в экологически чистом месте. Любит собак и до недавнего времени был владельцем двух красавцев эрдельтерьеров. По характеру доброжелательный и спокойный, с ним всегда приятно общаться. И вот за этим благополучным фасадом, оказывается, скрывается глубоко несчастный одинокий человек, страдающий депрессиями и до сих пор не забывший свою первую и единственную любовь.
— Зубы ты, я так понимаю, вставил? — показывать свою жалость к приятелю не хотелось, и Макар сделал вид, что относится к жутковатым эпизодам биографии Элека как к заурядным житейским проблемам. — Улыбка-то у тебя до сих пор голливудская!
— В итоге вставил, конечно, — утвердительно кивнул головой Эл. — Только не свои, импланты — свои не прижились. Понимаешь, это у меня они в офисе на стол выпали. А когда… Серёжу… б-били… — Эл на пару секунд замолчал — пережидал, когда горло отпустит спазм, и он сможет снова нормально говорить. — Это на улице было. Темно, грязь кругом… Этот… сожитель его тогдашний, из клуба, где они развлекались, Серёжу выволок и сцену устроил. Ну, а после того, как ему по лицу прилетело, Серёжа дальше ждать не стал — убежал от этого психа. Я это через пару дней узнал — Серёжа сам мне написал, рассказал всё. Я, правда, за эти два дня чуть умом не тронулся — он ни на звонки, ни на сообщения не отвечал. И это, кстати, Макар, был единственный раз за всё время, когда Серёжа у меня денег попросил. Естественно, я ему перевёл, даже больше, чем для протезирования нужно. А он, представляешь, остатки мне вернул. А через пару лет — всю сумму. Не хотел ничем обязанным быть…
— Да уж… — подивился Макар, — чего же он с таким придурком-то связался?..
— Потому что сам дурак, — хмыкнул Эл. Теперь в его голосе явно слышалось раздражение. — Не знает чего хочет. И в людях не разбирается. А может, сам уже таким же придурком стал, как его любовнички! — раздражение уступило место злому сарказму. Эл уронил голову на подушку, Макар только заметил, как тяжело дышит киборг и судорожно сжимает в кулаке простыни, но на этот раз успокаивать его не решился.
— Ты говорил, Сыроега из Новосиба своего свалил куда-то?.. — перевел разговор немного на другую тему Гусев.
— Ага, свалил, — Электроник аккуратно перевернулся на спину, выдохнул, как показалось Макару, с облегчением, и стал рассказывать дальше. — Сбежал. От этого своего любовника. Аж в Екатеринбург. Почему туда — не знаю, Серёжа так толком и не объяснил. У него же в трудовой деятельности такой же бардак творится, как и в личной жизни. Сколько он мест работы сменил, чем только не занимался! И всё у него что-то не складывается. Я знаю, что он немного совсем по специальности работал, а потом торговал чем-то, монтажником работал, таксовал одно время. Даже в порно, было дело, снимался.
— Да ты чё! — Гусь от удивления чуть воздухом не подавился. — Он тебе сам сказал?
— Нет. Это я случайно в сети наткнулся. Всего несколько роликов нашёл.
— Э… А-а… — замялся Гусев, не зная как лучше сформулировать вопрос.
— Хочешь ссылку на видео попросить?
— Ну… в общем, да, — Макару было стыдно от такой просьбы, но любопытство перевешивало.
— Ссылку не дам и скачать тоже не дам. Не потому что я тебе не доверяю, просто… сам понимаешь. Я покажу тебе один ролик, — Эл порылся в своём телефоне, открыл нужное видео и протянул телефон Макару. — Если ты сам потом найдёшь — твоё дело, но я не хочу никак это распространять.
Гусев просмотрел трёх минутный ролик, тяжело сглотнул и вернул телефон владельцу. В принципе, сначала ничего необычного в видео не было — какой-то здоровенный бугай, весь в татуировках, пялил Серёжу в зад на большой кровати, а другой парень, такой же качок, трахал в рот. Оператор показывал крупные планы Серёжиной задницы и лица. А потом вся троица перегруппировалась — Серёжа уселся верхом на татуированного, а мужик после минета переместился… тоже к Серёжиному заду. Камера снимала растяную дырку, в которой елозили сразу два члена, и время от времени брала в фокус лицо Сыроежкина, которым он старательно изображал (Гусеву хотелось верить, что именно изображал) неземное удовольствие. Стонов и пыхтения актёров Макар не слышал — Эл предусмотрительно выключил звук.