— Ой, Эл, я мылся с утра. Я вообще каждый день это делаю, — хитрая улыбка не сходила с Серёжиного лица. — А ты чего такой брезгливый вдруг стал?
— Увидишь, — просто сказал Электроник и ускорил шаг, буквально потащив Серёжу к заветной сарайке.
<…>
***
— Так что, насколько ты понимаешь, с той поры именно дрочкой мы занимались редко. Серёжа при каждом удобном случае ставил меня на колени и спускал в рот. И знаешь, мне это нравилось. Я бы согласился хоть всю жизнь так провести — стоя перед Серёжей на коленях с его членом в рту. В смысле, тогда мне так казалось, — опять поспешил поправить свою оговорку Электроник. — Наверное, невроз после похищения давал о себе знать.
Макар слушал приятеля молча. Теперь ему стало кое-что понятно — подумать только, пятнадцать лет прошло, а Электроник не просто помнит. Он всё так же сильно хочет своего близнеца, хочет быть с ним, соединиться в каком угодно виде, лишь бы больше никогда не отпускать от себя.
— А он тебе? Тоже отсасывал или только ты ему? — спросил Гусев не столько потому, что ему было на самом деле это интересно, сколько, чтобы скрыть свою жалость к Электронику — о сексе говорить проще и безопаснее, чем о чувствах.
— О, он тоже. Не сразу, но я его уговорил. И научил, да. И это единственная, по-моему, вещь, которой Серёжа учился с удовольствием. Но мне далеко не сразу удалось уломать его, мы уже в седьмом учились. Я наконец-то оказался с вами в одном классе, хорошее было время… — Электроник охнул и снова замолчал. — Поясницу ломит, не понимаю почему…
Макар не дожидаясь просьб, помог Элу аккуратно перевернуться на живот и осторожно ощупал его спину и поясницу. Он немного разбирался в спортивном массаже и решил хоть как-нибудь облегчить другу жизнь.
— Ну как, болит также? — поинтересовался Гусев, закончив разминать напряжённые мышцы.
— Лучше, спасибо. Уже не болит, но немного тянет, — успокоил его Эл. — Там ведь не только мышцы, ещё какие-то волокна из биополимеров и ещё из чего-то. Профессор говорил, это чтобы я сильнее был, чем обычный человек. Только не знаю, зачем мне это? В жизни как-то не очень пригождается. Зато ноет потом долго после нагрузок.
— А ты чего, физкультурой перезанимался? — травмы после физических нагрузок были Макару ясны и понятны.
— Нет, я уже дня два в спортзале не был. Не знаю, резко вдруг накатило, — сказал Электроник, но Макар готов был поклясться, что минимум одна версия происходящего у Элека имеется. А потом, с плохо скрываемым отчаянием в голосе, Эл добавил: — Ненавижу пятницы. И вообще выходные.
— Почему? — полюбопытствовал Макар. Всё же это очень странное заявление — не любить выходные, когда всё человечество чуть ли не живёт ради них.
— Потому что почти каждую пятницу и субботу с воскресеньем со мной происходит такая вот дичь.
— Эл, я тебя не понимаю, говоришь загадками как старый сфинкс. И почему речь о выходных? Ты же удалёнщик, у тебя свой режим.
— Удалёнщиком я, кстати, стал по той же причине.
— Опять ничего не понятно! — возмутился Гусь. — Ты мне только скажи, твой школьный роман с Сыроегой имеет к этому какое-то отношение?
— Самое непосредственное, — согласился Эл.
— Ладно, давай продолжай. Ты остановился на том, как Сыроегу, прости Господи, сосать учил.
Макару стало вдруг весело. Серёжин образ, который столько лет никак не хотел окончательно покидать его сердце, внезапно поблек, помутнел, пошёл трещинами и рассыпался в прах, ни оставив после себя абсолютно ничего. На душе было легко, словно груз, с которым с годами успел сродниться и практически не замечал, внезапно с неё свалился. Да в общем, так оно и было. В кого был влюблён Макар так долго? В образ, в выдуманный им самим персонаж, имевший мало общего с реальным человеком. Что ни говори, а близко Гусев Сыроежкина не знал. Он всегда считал Серёгу своим другом, но по-настоящему дружил только с Вовкой. А чем жил, о чём мечтал, чего боялся Серёжа — он и понятия не имел. Макар даже не мог с уверенностью сказать какой человек был Сыроежкин — весёлый? Добрый? Верный? А может, наоборот, это лишь маска, которую он привык носить на людях? Или всё совершенно не так? Ответить себе на этот вопрос Гусев не мог.
— Да, научил, на свою голову, точнее, на другое место, — засмеялся Электроник, уловив настроение Макара. — Мы с Серёжей тогда в основном проводили время у меня дома, то есть у профессора. Виктор Иванович не против был, радовался, что у меня друзья есть. Особенно Серёжа — прототип как-никак.
— Ну, это я тоже помню — вы в седьмом от нас немного отдалились, — закивал головой Макар.
— Ага. Я кроме Серёжи вообще никого не замечал. А он… Я на самом деле не знаю, как он ко мне тогда относился. Иногда мне кажется, что действительно считал меня своим другом, а иногда… иногда я думаю, что был просто удобным источником физического удовольствия. Подростки же все от недотраха страдают, а у Серёжи всегда под рукой был я, готовый исполнить любую его сексуальную прихоть. И в этом плане он меня ценил, безусловно.
— Но пока, по твоим рассказам у вас всё было неплохо.
— Как сказать. Хотя, наверное, ты прав — неплохо. Это я сейчас, через призму времени, так сказать, вижу всё несколько по-иному. А тогда я был почти счастлив.
— Почему почти?
— Так Серёжа мне не давал! Шучу, не поэтому, конечно. Майка.
— А, Светлова, — с пониманием кивнул Макар. — Но она вроде и раньше вокруг Серёги вертелась.
— Раньше Серёжа с ней один без меня не гулял. То есть они дружили, конечно, это верно. Но романтикой там и не пахло. С Серёжиной стороны, по крайней мере. А потом он резко вдруг ей заинтересовался. Звонки, переписка, гулянки какие-то… Но со мной исправно продолжал… интимное общение, скажем так. А летом, после седьмого класса, он меня трахнул.
***
— Серёжа, почему ты всё время с Майей проводишь, когда мы могли бы побыть вдвоём? — Электроник вот уже полчаса пытался вытянуть из Сыроежкина правду, почему тот отказывается идти к нему домой — ведь ни профессора, ни Маши дома нет. И Серёжа, не выдержав, раскололся: «Мы с Майкой идём в кино!». И это который уже раз за последний месяц. — Давай я с тобой схожу в кино, — предложил в итоге Электроник.
— Эл, ты что, вообще ничего не понимаешь?
— Не понимаю, — обиделся Эл.
— Я иду с ней не потому, что мне фильм хочется посмотреть, а потому, что она девушка!
— И что с того, что она девушка?
— Эл, ты совсем дурак или прикидываешься? — Серёжа был раздражён. — Я — парень, мне надо встречаться с девушками!
— Да что в ней такого, чего нет во мне? Ты же не детей сейчас делать собрался! — терпение Электроника было на исходе.
— Прекращай издеваться, Эл! Ты что, не знаешь, чем мальчики от девочек отличаются? — и Серёжа собрался уже уходить из парка, где они гуляли.
— Постой, — Электроник схватил его за рукав. — Ты, что, хочешь её трахнуть?
— Да, хочу трахнуть, — зло сказал Сыроежкин и вырвал свою руку.
— Она не даст, — Эл из последних сил старался выглядеть спокойным, хотя на глаза наворачивались слёзы.
— Сейчас не даст, потом даст. Это вопрос времени.
— Я тебе могу дать сейчас, — выпалил Элек.
— Ты? Сейчас? — не поверил своим ушам Серёжа.
— Ну что, теперь ты пойдёшь со мной?
— Идём! — Серёжа решительно взял Электроника за руку, и они направились в сторону профессорского дома.
На самом деле Электронику не очень хотелось в таких обстоятельствах трахаться с Серёжей. Он понимал, что друг его просто использует, как, возможно, использовал бы и Майку. Ни о какой любви к Светловой Серёжа никогда даже не заикался. Как, впрочем, и к Элу. Но одна мысль, что любимый может быть с кем-нибудь другим, а не с ним, сводила Эла с ума. И чтобы этого не случилось, Элек готов был на всё, в том числе и оказаться прямо сейчас в пассивной роли, к которой он в общем-то готов не был. Да и чем она грозит при неаккуратности активной стороны, он тоже хорошо помнил — бедный Мик с окровавленной задницей ещё долго являлся Элу в кошмарах.