Как можно предположить, второй граф Канкрин — это Виктор, сын которого, Иван, родившийся в Веселянке — соседнем с Григоровкой селом, был бессарабским губернатором, а в 1886—1905 годах — предводителем дворянства Александровского и Мариупольского уездов и — с 1888 года, почетным мировым судьей Александровского уезда. Выдающаяся, многое сделавшая для Запорожского края, семья.
Фото из архива Евгения Хмелевского
Крест, установленный перед въездом в Григоровку — на месте разрушенной большевиками церкви
Как умершего почетного гражданина ограбили
В селе Григоровке, как и во многих других наших селах, переживших войну с гитлеровцами, конечно же, имеется воинский мемориал. С фамилиями погибших и со скульптурой воина, застывшего над плитами памяти в скорбном молчании. Бывая на таких мемориалах, я читаю фамилии погребенных здесь воинов, произношу про себя нехитрые слова благодарности — в надежде, что они будут восприняты душами не вернувшихся с той войны. Мне думается, что слова такие — совсем не лишние. Так было однажды и в Григоровке: постояв у плит со множеством фамилий, которые не получается читать равнодушно, я подошел к золоченому воину на высоком постаменте. Правой рукой он придерживал автомат, а левой — знамя. Такие памятники — не редкость на сельских воинских мемориалах. Их массово производили по спецзаказу лет пятьдесят с хвостиком назад: начиная с двадцатилетия победы над немецкими захватчиками, когда день 9 мая стал официальным праздником. Вот тогда в селах и стали появляться памятники в честь освободителей.
К чему я об этом?
А вот к чему: очень уж странный постамент оказался под ногами у воина, который скорбно замер на воинском мемориале в Григоровке. Странный тем, что изготовлен он из гранита, который настолько отполирован, что его за мрамор можно принять. При этом у постамента, по форме напоминающего ступенчатую пирамиду, фигурно обработаны углы — что-то вроде выемок имеется. Трудно было понять, для чего такие тонкости понадобились типовому памятнику. Но отгадка нашлась скоро: слева на постаменте обнаружилась аккуратно срубленная надпись: сверху два слова и ниже — какая-то фраза. Причем в первом верхнем слове угадывалось окончание — буква «й». Получается, что постамент этот… уже где-то использовался — на каком-то захоронении! И очень не простом: простых людей не хоронили под фигурно обработанными надгробиями. Наверное, я бы голову сломал у скорбящего воина с автоматом и знаменем, если бы ясность не внес краевед Евгений Хмелевской. Он-то и предположил, что отшлифованное гранитное основание сельского воинского памятника некогда было… наземной частью склепа, в котором, завершив земной путь, обрел покой кто-то из местных жителей. Очень не простой местный житель.
*
Чтобы разобраться, кто это был, понадобилось полистать — условно, конечно, страницы истории села. Основанное неподалеку от места впадения реки Конки в Днепр в 1773 году запорожскими козаками, оно поначалу называлась… «государевой слободой Конской» [или Консководовкой]. Затем слобода вместе с жителями была отдана в ранговую дачу князю Григорию Потемкину, который в свою очередь переотдал ее своей племяннице графине Екатерине Скавронской, в молодости служившей фрейлиной императрицы Екатерины Второй. В честь дяди графиня впоследствии — в 1780 году, переименовала слободу в Григоровку [в селе, заметил дотошный краевед, даже дом ее сохранился]. А в 1849 году на берегу Конской реки, как Конка именовалась в те времена, появился 27-летний отставной поручик лейб-гвардии, граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора Канкрина, который и приобрел земли на Конской реке для своей семьи. Граф Александр Канкрин стал хозяином Григоровки, а граф Виктор Канкрин — соседней Веселянки. Между прочим, кузеном братьям доводился… поэт Александр Пушкин.