Я удивленно поднял брови и хотел спросить: каким же это образом? Но она продолжала говорить, и перебивать я не стал.
В Москве бывает часто, в основном — летом, приезжала и когда была студенткой, походить по театрам — очень любит театр. Останавливалась всегда у подруги вот этой самой, где мы сейчас бытуем, — с сестрой ее она вместе училась пять лет в институте.
Тут девушка стала говорить о хозяйке, московских ее знакомых, сокурснице моей, а я слушал и не верил ушам своим.
Оказывается, существует этакая, если можно так выразиться, категория женщин, которые хотят жить только в Москве. Здесь, по их мнению, рождается всякая мысль, отсюда начинаются все дороги. Ни Ленинград, ни Киев ни какой другой город — только Москва. И они всяческими способами стараются обосноваться в нем. Есть разные варианты, но самый распространенный сейчас — фиктивный брак. Для этого нужны: знакомые в Москве, деньги и время.
Так оказалась в Москве наша хозяйка. С некоторых пор она решила, что город, в котором она до сих пор жила, не для нее, надо в Москву, там она найдет применение своим душевным силам, способностям, будет жить интереснее. Нашлись знакомые, подыскали ей человека, он согласился. Но далее этого дела ее не пошли. Вот уже три года, как она в Москве, поменяла несколько квартир, квартиранство стоит дорого, заработок мал, жить трудно, но выйти замуж по-настоящему она не может — никто не берет. Она злится, нервничает, обижается на всех, а что поделаешь…
То, что она злится, было заметно. И неудивительно, что не может найти, подумал я, с ее-то внешностью. По себе, видимо, надо искать. Никто тут, голубушка, не виноват, сама все затеяла…
Кто-то когда-то свел с нею мою сокурсницу, и хозяйка, через своих московских подруг, нашла ей жениха. Свахой заделалась.
— Ваша знакомая не занимала у вас денег? — спросила девушка.
— Занимала, — ответил я утвердительно.
— И у меня занимала, — созналась девушка. Она сейчас у всех занимает. Дело в том, что цены на браки год от года растут. А денег у нее, разумеется, нет. Она уже написала письма-просьбы всем своим родственникам и здесь одалживает, у кого сколько может, обещая вернуть через неделю-другую. Теперь вот, — закончила девушка, — они уговаривают меня. Я, правда, не согласилась еще окончательно, но, вероятно, решусь. А что делать? Жить в глухой провинции, выйти как-то там замуж, нарожать детей и… заглохнуть. Этого я боюсь более всего.
«Заглохнуть можно где угодно, в той же Москве», — мысленно возразил я. И спросил:
— Скажите, пожалуйста, что они говорят вам, ваши свахи? Чем прельщают вас, кроме прописки конечно же?..
— Что говорят… В Москве жить станешь, говорят. А уж тут — сама смотри, как и что. Дескать, не зевай, Фомка, на то и ярмарка. Разное говорят, послушаешь — голова кружится от речей таких…
Выслушал я все эти истории, и, знаете, нехорошо мне стало. И не потому, что все это для меня было новостью, о фиктивных браках я, понятно, слышал не впервые. Но когда о подобных мерзостях знаешь понаслышке, не сталкиваясь с ними вплотную, переживаний куда меньше. А здесь, извольте, картина перед глазами: гляди, думай. Давно уже, в студенчестве или даже раньше, пришел я к убеждению, что в жизни есть все. Только беда в том, что многого мы просто не замечаем, оно находится за пределами быта нашего, вкусов, привычек, практического поля деятельности. Но и задуматься надолго: а почему так? — опять же, некогда — дела. И мысль: это не мое, мое — вот это, это важнее, нужнее, а то — других, им думать, им заниматься, решать, объяснять, исправлять. А ведь неверно это совсем, нельзя так. За все надо ответ нести, каждому…
Раздумался я над всем этим: что же делать? То, что хозяйка дрянь — пусть, сокурсница в шалаву превратилась — не моя печаль, ей жить, ей думать. А вот что они девушку тянули и почти натащили в свое болото — это скверно. Надо было что-то предпринимать, выручать ее. А как? Как же поступить мне в данном случае?