Эрик пришёл в ужас - ему и в голову не приходило, что развесёлая жизнь, без необходимости принимать решения и обдумывать их возможные последствия, сделает из него радостного идиота.
Возникла было мысль заняться здешним прогрессом: если напрячься - много чего можно вспомнить того, что здесь пока неведомо, да хотя бы из институтского курса. Но как представил себе, что заявляется в какой-нибудь полуживой НИИ со своим дипломом зажопинского института культуры и специальностью "организатор художественной самодеятельности"... Попытаться сдать экстерном? Вроде бы в читанных ещё в своём времени романах попаданцы через одного это делали. Так сколько готовиться придётся? Можно, конечно, пойти учиться - ну, причуда такая богатого человека. Но всё это было не то.
В итоге решение Эрик нашёл - вернуться в своё время. Не очень надолго, на полгодика, поработать на старом месте, пообщаться с современниками, восстановить мыслительные способности. И обратно, в свою уютную нору. Вернее, в несколько нор - у него уже было совсем не модное, но весьма надёжное португальское гражданство, скромный домик в Швейцарии, вилла в Греции и абсолютно легальные, со всеми подтверждающими документами, счета в заграничных банках.
Вот отдохнёт от чужого времени, восстановится, и тогда уже можно будет решать, чем бы таким созидательным заняться, чтобы не остаться на всю жизнь вечным тусовщиком и тупым рантье.
Эрик вытащил из сейфа свою машину времени, выставил дату через день после ухода и нажал кнопку. Ничего не произошло.
Он пытался снова и снова - безрезультатно. Максимум, что удалось - переместиться назад на три дня и вернуться. И возвращение в своё время стало навязчивой идеей. Вплоть до отчаянных обращений к разнообразным магам и экстрасенсам, поездкам в Стоунхедж и прочие "места силы".
Потом появилась идея поискать других путешественников во времени, чтобы опытом поделились и помогли вернуться. Но как их искать, представления он не имел. Тонны перелопаченных жёлтых газетёнок, детальное изучение светской хроники - при местном уровне Интернета это была адская работа - и никаких подсказок. Просто тонны оккультного полушизофренического бреда и мегатонны сплетен.
В какой-то момент Эрик вспомнил про неудавшийся эксперимент Стивена Хокинга с приглашением народа на вчерашнюю вечеринку - и вдохновился. Пусть он и не гений, но зато знает, что путешествие в прошлое возможно. И его вечеринки приобрели смысл и цель.
На каждую он приглашал двадцать человек до вечеринки и четверых - после. Как же тщательно он их выбирал! Учитывал даже легчайшие намёки на минимальнейшую вероятность их принадлежности к другому времени. Как же старательно он выбирал темы вечеринок! Чтобы эти, подозреваемые, соблазнились.
Приглашённые "до" за право прийти буквально дрались. Приглашённые "после" не появились ни разу. Хотя потом долго звонили, сокрушались, выпрашивали приглашения на следующее мероприятие и требовали уволить курьера.
С горя у Эрика опять появилась мысль пойти чему-нибудь поучиться, чтобы совсем не одуреть - хоть на МВА, хоть просто на экономику или юриспруденцию. Только бы мозги хоть чем-то занять. А со всем этим бредом заканчивать: вот проведёт последнюю вечеринку с очень подходящими его тоскливому настроению песнями фаду, и будет что-то решать.
***
Проснулся Эрик оттого, что в глаз ему вонзился острый луч солнца. Попытавшись отклониться, он почувствовал, что спина затекла, а в черепе при малейшем движении как будто перекатывается биллиардный шар, замыкая нервные окончания, которые простреливают всё тело импульсами боли.
Он с трудом выбрался из кресла, застонал, поскользнувшись на остатках лужи, по стеночке дополз до холодильника и обнаружил, что "Боржоми" закончился. Водопроводная вода на вкус показалась омерзительной. Прохладный душ приносил облегчение только пока он под ним стоял. День прошёл в мучениях, полубреду и тщетных попытках прийти в себя.
А вот следующее утро показалось бодрым и радостным. Проснулся Эрик поздно. Голова не болела. Настроение было превосходным. И решение пришло само собой: учиться. В университете Коимбры. Заодно и фаду поучится петь. Уж чего-чего, а тоски по потерянным временам вряд ли у кого-то найдётся больше, чем у него.