Пахла эта гадость, как выяснилось, преотвратнейше.
— Не отравлюсь? — на всякий случай уточнил я.
Маг демонстративно проигнорировал мой вопрос, стоя над духом, как в детстве любила стоять мама, ожидая пока непутевый сын выпьет противную микстуру.
— Хорошо, хорошо, — вздохнул я и с некоторым опасением сделал первый глоток.
Черт! На вкус еще хуже, чем на запах! Ладно, раз уж начал, так допью...
Как следует выдохнув, я залихватски опрокинул вонючую стопку, и с трудом сдержал рвотные позывы.
Гадость-то какая!
— Отлично, — удовлетворенно произнес Елифей и вернулся на свое место.
Рядом с закрытым ноутбуком появился огромный стеклянный шар. Он плавно выехал на движущемся постаменте прямо из поверхности стола.
— И шар есть, — обрадовался Чиж.
По мне, так это был самое обычное украшение, какие продаются на каждом углу, и я решительно не понимал, почему круглая стекляшка привела моего друга в такой восторг. Если уж ты такой великий маг, то почему бы монитором не пользоваться? А что? Сразу все будущее в 3-D графике продемонстрировать — вот тогда я действительно поверю в предсказателей.
По шару побежали зеленые молнии, все больше и больше… и вот он уже замерцал равномерным зеленым светом.
Интересно, почему именно этот цвет, а не какой-нибудь синий или белый? Наверняка всю атрибутику, цвет освещения и спецэффекты какие-нибудь специальные стилисты разрабатывали. Для наиболее сильного воздействия на посетителей.
— Приложите руки к шару, — велел Елифей.
Чиж послушно потянулся вперед.
— Да не ты, болван, он, — раздраженно прикрикнул на него маг. — Вы заплатили только за одного!
Я с некоторой опаской коснулся шара, все еще помня, какими гадостями может обернуться участие в странных ритуалах. Но ничего особенного не произошло, шар был удивительно холодным и… мягким? Как стекло может быть мягким?!
Пока я пытался разобраться со своими ощущениями, Елифей заговорил:
— Вас что-то тяготит, я чувствую это очень отчетливо. Возможно, это девушка?
Я невольно вздрогнул.
— Да, это девушка, я вижу ее. Она вас очень волнует, но что-то стоит между вами… Вы должны первым пойти на сближение и тогда все будет хорошо.
Советы он мне еще давать будет, колдун доморощенный.
— Вас гнетет ничем необъяснимая тоска, — продолжал Елифей. — Вы не знаете, чем она вызвана, но я могу подсказать, как с этим бороться. Займитесь тем, что вам действительно нравится и вскоре жизнь расцветет всеми красками.
Я с трудом сдержал смешок.
Вот прохвост, наговорил всяких глупостей, но ни одного конкретного факта, кроме существования девушки. Но это предсказать нетрудно, у большинства молодых людей есть девушки, и почти у всех с ними проблемы.
— Есть еще кое-что, — неожиданно резко сказал маг. — Вам необходимо остерегаться собак.
Некоторое время он неподвижно сидел, глядя в шар, а потом резко встал с кресла и хлопнул в ладоши. Свет ламп из бледно-красного перешел в ярко-белый, на некоторое время ослепив нас.
— Я все сказал, — величественно произнес Елифей.
Мы немного помолчали, приходя в себя.
— Что, совсем все? — тупо спросил Чиж. — И за это я заплатил…
— Выход там, — перебил его маг, указав на дверь.
Ишь ты, какой вредный тип.
Как ни странно, Чиж даже не стал с ним спорить и послушно покинул комнату, прихватив с собой и меня.
— Ты чего? — запоздало удивился я, уже оказавшись в лифте.
— Да пошел он… — далее следовало очень точное описание маршрута, — буду я еще с ним спорить. Вдруг проклятье какое-нибудь наложит, урод.
Неужели он поверил во всю эту показуху?!
— Чиж, да это же самый настоящий мошенник, — рассмеялся я. — Он ничего конкретного не сказал, так, чушь всякую. А вся эта бутафория специально подобрана для того, чтобы людей дурачить. Мебель, красноватые лампы, самогонный аппарат, всевозможные гадости на полках, стеклянный шар — это тонко рассчитанное психологическое воздействие. Даже его одежда, поведение и голос наверняка разработаны профессиональными стилистами и режиссерами.
— Не знаю, что там с бутафорией, — буркнул Чиж, — но уж конкретику настоящие предсказатели и не должны говорить. Вспомни того же Нострадамуса, пока не исполнится — и не поймешь, что он имел в виду.
— Бред, — уверенно заявил я. — Просто этот мужик актер хороший.
Мой друг некоторое время молчал, а когда лифт доехал до первого этажа неожиданно спросил: