Спустя полчаса копания в памяти я смог-таки приблизительно воспроизвести фразу: нос уно трибун. Еще столько же времени мне потребовалось, чтобы найти в Интернете словарь и подобрать более или менее похожие по транскрипции слова. То, что получилось после перевода этой фразы, ввергло меня в состояние тяжелого шока.
«Мы одно племя».
Конечно, я мог ошибиться в формулировке того или иного слова, но не во всех же трех одновременно! Да и не бывает таких совпадений…
Нет, ну каков же наглец, а?! Попросил меня собственной рукой написать этот их дурацкий девиз. Нет бы на французском или немецком, тут я хоть туда-сюда разбираюсь, так ведь нет…. Испанский выбрал! Как назло.
Теперь-то, когда я знаю перевод, можно увидеть схожесть корней слов с английскими, но тогда я до этого додуматься не мог.
В свете новых сведений становится понятной фраза в письме о том, что они за мной следят. Не просто следят, а фактически контролируют мою жизнь! Только мне, хоть убей, непонятен смысл всей этой игры. Зачем?! Только потому, что я с кем-то там одного племени? И что это за племя «тумбо-юмбо», в почетные члены которого меня принудительно посвятили полгода назад?
Глава 5
Вечером того же дня я собрался в «Литерхом», чтобы повидаться с Великим Демонологом. Как ни крути, а его исследования действительно важны для меня, несмотря на то, что я понятия не имею, как можно будет использовать полученную информацию. Он обещал проверить все доступные источники на тему Кровавого Бога, основываясь на фотографиях статуи и словесном описании ритуалов.
Одевшись покультурнее — я же теперь писатель, а не абы кто — и прихватив с собой пару книг для раздачи знакомым, я вышел из квартиры. И надо же случиться такой радости — на лестничной клетке я столкнулся с вездесущей Клавдией Степановной. Уж не знаю, давно она меня караулила, или совершенно случайно наткнулась. В любом случае, эта милая женщина всегда знала, что можно сказать такому «бездарю», как я:
— Опять пьянствовать пошел?
Я чуть не выронил ключи. Когда это я пьянствовал-то?
— Бабушка, идите, проспитесь, — проникновенно предложил я. — Вы меня пьяным хоть раз в жизни видели?
— Ворье тут опять ошивается, — продолжила старушка, игнорируя все мои потуги завязать непринужденную беседу. — Твои дружки, небось.
Это она так о Сергее Ивановиче что ли? Или о капитане Лысько?
— Вряд ли, — не согласился я. — Скорее ваши поклонники. Между прочим, заходил тут ко мне один представительный мужчина в сером костюме, интересовался вашим семейным положением.
Пока старушка приходила в себя, я быстро скатился по лестнице и покинул поле боя.
По сложившейся традиции в «Литерхом» я отправился на своих двоих. Через неделю уже пора сдавать несколько статей и мне еще о многом нужно подумать. Не все же время тратить на непонятных охранников, которые на поверку оказываются вовсе и не охранниками, и на огромные глаза на стенах. Зарабатывать на хлебушек с маслицем тоже иногда полагается, хотя бы для видимости.
К зданию «Литерхома» я подошел в приподнятом настроении, морально подготовившись к общению с читательницами и временно забыв обо всех мистических глупостях, неожиданно опутавших мою некогда скучную жизнь.
На подходе к неприметному входу в полуподвальное помещение я в нерешительности остановился. Перед нашим клубом толпился народ, явно не принадлежащий к местной литературной тусовке. Это определялось довольно просто: они были подозрительно трезвы и держались особняком, отдельно от всех «нормальных» посетителей. С некоторых пор я стал очень подозрительным человеком, и поэтому предпочел сначала узнать, что здесь вообще происходит.
Очень кстати из клуба выскочил дородный Хаз.
Я окликнул его и жестом подозвал к себе.
— Ты чего тут стоишь, как бедный родственник? — поинтересовался мой издатель, работодатель, а по совместительству еще и спарринг-партнер.
— Да вот, никак не могу понять, что у нас сегодня за праздник такой? Откуда столько людей? — подозрительно спросил я.
— А ты не в курсе?
— Как-то упустил этот момент.